КВТИУ. Театральное училище с танковым уклоном - Игорь Егорович Коваленко

– Да нет, они такое жрать не будут, – ответил другой голос.

Все дружно заржали. Всех клонило в сон, уже начинался рассвет. И тут вдруг на дороге появился наш ЗИЛ, а в открытом кузове гордо стоял, опираясь руками на кабину, всеми узнаваемый профиль. Его нос гордо рассекал потоки воздуха, а жидкий чубчик развевался на ветру как у волка в мультике «Ну, погоди!» Курсанты встречали машину дружным хохотом и свистом. Оказывается, полковник Бузин поймал нашего потеряшку на Житомирской трассе, чуть ли не на половине пути до Киева, так как Николай принял гениальнейшее решение идти пешком сразу в училище.

Часть 7

Караульная служба – это важный и очень ответственный элемент в повседневной жизни армии. Наверняка, каждый, кто проходил службу в Вооруженных силах и был в роли часового, до сих пор наизусть помнит однажды и навсегда заученные обязанности часового на посту. «Часовой есть лицо неприкосновенное. У часового есть право применения оружия в случае невыполнения его требований, определяемых его службой. Часовой обязан нести службу бодро,ничем не отвлекаясь, не выпуская из рук оружия и никому не передавая его, включая лиц, которым он подчинен». Сменить часового на посту может только начальник караула, помощник начальника караула или его разводящий. К примеру, если представить себе такой фантастический случай: министру обороны захотелось проверить службу войск, и он прибыл на пост к часовому без сопровождения разводящего или начальника караула. В этом случае часовой обязан действовать согласно Уставу: сначала остановить прибывшего высокопоставленного чиновника окриком: «Стой! Кто идет?» Если тот не выполнил требование, часовой командует: «Стой! Стрелять буду!» Если нарушитель продолжает игнорировать требования часового, часовой делает предупредительный выстрел вверх, после чего применяет оружие по нарушителю. Вот почему нельзя назначать на высокие посты в Вооруженных силах людей, которые не служили в армии и не знают Уставов. Это может быть опасно для их собственного здоровья.

Во многих армиях современной Европы пост министра обороны занимают женщины модельных форм, слава богу, что в нашей стране до такой степени либерализма не скатились, а уж в нашей Советской армии такой детский сад был бы просто невозможен при всей любви к юмору.

Мне выпало счастье заступить в свой первый караул в Гореничах на пост номер один. Под охраной на этом посту состояли склады с артвооружением, стрелковым оружием и боеприпасами. Хоть он и назывался пост номер один, но от караульного помещения он был достаточно отдаленным, – примерно два с половиной километра, да еще на горе с крутым подъемом. На вершине горы красовался постамент памяти танкистам Великой Отечественной Войны. Эту гору курсанты между собой называли Емун-Гора за то, что там часто проходили занятия по ОМП (оружию массового поражения) в противогазах, с марш-бросками вверх-вниз.

Итак, мы заступили в караул. В караульном помещении строгий порядок, все посты сменные суточные. Часовые на постах, а в караулке остаются две смены, одна бодрствующая, вторая отдыхающая. В случае нападения на караульное помещение, каждый караульный знает какую позицию занимать согласно боевому расчету. На первых порах для отработки слаженности действий в таких экстремальных ситуациях часто звучала команда: «Караул! В ружье!» По этой команде мгновенно разбиралось оружие из пирамиды, пристегивались магазины и караульные занимали свои позиции согласно расчету для обороны караульного помещения. Естественно, курсанты отдыхающей смены находились полностью одетыми на жестких топчанах, без всяких подушек, укрывались, если холодно, шинелями. После отдыхающей смены караульные с разводящим выходили на смену часовых.

Ночь. Полнолуние. Прохладный летний ветерок. Я принял пост номер один, объект серьезный – склад вооружения и боеприпасов. На инструктаже во время развода, дежурный по части рассказал, что участились случаи нападения на часовых с целью завладеть их оружием. Нападали обычно уголовники, а также известны случаи хищения оружия и боеприпасов со склада, и здесь уже участниками чаще были прапорщики, которые знали, где и что лежит. Пост требовал максимальной бдительности. Склады окружены двумя рядами колючей проволоки, освещение по периметру. Продвигаюсь по обозначенному маршруту, оружие в положении для стрельбы стоя. Вглядываюсь внимательно в ночную тьму, пытаясь разглядеть что-либо снаружи ограждения, но понимаю, освещение расположено таким образом, что мою фигуру хорошо видно издалека в ярком свете, а мне за пределами колючки не видно ничего вообще. То есть любой диверсант прекрасно меня видит, видит склады, входные двери, а я не имею никакой возможности обнаружить его до тех пор, пока он не окажется на моем маршруте. Причем дорожка маршрута проходила вплотную к стене склада, и заходя за угол вспоминалась песня: «Знать бы, что тебя ждет там, за поворотом, там, за поворотом…» Поэтому, дабы не получить неожиданно веслом по голове отходил метра на четыре-пять от стены, перед тем, как повернуть за угол. Этому не учили на инструктаже, это включались рефлексы самосохранения. Проходя второй круг по маршруту, вдруг услышал топот, как будто кто-то перемещается короткими перебежками. Легкая нервная дрожь пробежала по телу. «Стой! Кто идет?» – не своим голосом выкрикнул я. Тишина. Я отошел в тень от прожекторов и притаился, оружие на изготовку. Через минуту опять топот короткой перебежки. Надо сказать, что в полной ночной тиши это напоминало топот копыт. «Стой, стрелять буду!» – решительно крикнул я, передернув затвор и дослал патрон в патронник. Приготовился дать очередь в кусты, откуда предположительно раздавался звук. И опять этот топот копыт. Тут на меня снизошло откровение: человек, услышав лязг затвора ни за что бы не совершал перебежки, а как минимум затаился или перемещался бы ползком. «Ежик», – подумал я. Но как такое крохотное создание может топать как кабан? Улыбнувшись сам себе, подумал, ситуация неординарная, и патрон уже в патроннике, а сержант Филипченко прохлаждается в караулке. В последнее время он мне так надоел своими дебильными придирками. «А не сделать ли ему пробежку по этой самой Емун-Горе?» – подумал я. Решительно нажимаю на кнопку связи с караульным помещением, даю сигнал – нападение на пост. Через пять минут слышу где-то внизу далекий топот яловых сапог и бряцание подсумков со штык-ножами на ремнях. Звуки становились все отчетливее, и вот в лунном свете появилось четыре силуэта. Тяжелое дыхание показывало, что сигнал принят всерьез, и бежали на максимально возможной скорости по довольно крутому подъему. Даю команду согласно уставу: «Стой! Кто идет?» Филипченко, запыхавшись: «Начальник караула шо шменой!»

«Начальник караула, ко мне! Остальные на месте!» Подпустив Филипченко на расстояние десяти метров, командую согласно уставу: «Осветить лицо!» Филипченко включил фонарь, и снизу луч света озарил его божественный лик.