Синопское сражение. Звездный час адмирала Нахимова - Владимир Виленович Шигин

экипажа». Впоследствии по-прежнему был особо близок Нахимову. Во время обороны Севастополя дрался на бастионах, был ранен в висок и контужен. В роковой для адмирала Нахимова день именно Керн с Перелешиным безуспешно уговаривали адмирала укрыться… После войны служил на Балтике, водил эскадры на Тихий океан, дослужился до полного адмирала и члена Адмиралтейств-совета. Умер он в весьма преклонном возрасте в 1890 году.

Старший офицер «Парижа» Павел Александрович Перелешин был представлен Нахимовым к Георгию, но получил Владимира 4-й степени с бантом. Вместе с ним была занижена награда его брату – старшему офицеру «Константина» и старшему офицеру «Императрицы Марии» Коцебу. Нахимов был этим неуважением к подвигам своих подчиненных возмущен, пытался протестовать, но все осталось без изменений. Впрочем, браться Перелешины вскоре еще раз доказали, что они храбрейшие из храбрых. Всю оборону Севастополя они сражались с такой беззаветной храбростью, что были каждый удостоены по два Георгия 4-й и 3-й степени и по золотой сабле «за храбрость». Случай сам по себе уникальный! Вскоре после войны Перелешин 2-й умрет от многочисленных старых ран. Что касается Павла Александровича, то он будет много плавать, командовать Гвардейским экипажем, станет генерал-адъютантом и севастопольским градоначальником. Закончит жизнь Павел Перелешин полным адмиралом и членом Адмиралтейств-совета. По просьбе ветерана Синопа его похоронят в севастопольском Владимирском соборе рядом со старшими боевыми товарищами. Случится это в 1901 году.

Бомбическими пушками «Парижа» при Синопе успешно командовал лейтенант Николай Макухин (произведенный за это в капитан-лейтенанты). Впоследствии он участник обороны Севастополя и Кронштадта, контр-адмирал. С Морского корпуса Коля Макухин дружил с Петей Шмидтом, вместе они сражались и на бастионах. В 1905 году сын Макухина стал командиром крейсера «Очаков». Надо же такому случиться, что прибывший туда печально знаменитый «красный лейтенант» Петр Шмидт (сын Петра Шмидта-старшего), захватит в заложники сына друга своего отца и объявит ему, что лично расстреляет, если командующий Черноморским флотом вице-адмирал Чухнин не выполнит его требования. Лишь по счастливой случайности Макухин остался жив…

Старший адъютант Нахимова лейтенант Феофан Христофорович Остено за Синоп стал капитан-лейтенантом и кавалером Владимира 4-й степени с мечами. Нахимов в представлении на Остено писал: «Постоянно находился при мне и наблюдал за исполнением моих распоряжений. Видя в нем положительную решительность, мужественное хладнокровие и храбрость, я передал ему мой план сражения и уверен, если бы меня не стало, то он окончил бы его также успешно». В дальнейшем дрался в Севастополе. Затем был полицмейстером Кронштадтского порта и капитаном над портами Тихого океана. Уволен в 1865 году контр-адмиралом.

Флаг-офицер контр-адмирала Новосильского лейтенант Александр Семенович Стройников своею храбростью смоет при Синопе позор своего отца, получив за храбрость Владимирский крест 4-й степени с бантом. Затем будет храбро драться в Севастополе. Службу же свою закончит контр-адмиралом.

Лейтенант Михаил Павлович Шварц, храбро дравшийся на «Чесме», получил Владимира 4-й степени с мечами. Отличился в обороне Севастополя, став георгиевским кавалером. Командовал редутом на 5-м бастионе, вошедшем в историю как знаменитая «батарея Шварца». Эпизод отчаянного рукопашного боя за эту батарею навсегда запечатлен для потомков на полотне Франца Рубо в Севастопольской панораме. В последующем Шварц командовал клипером «Жемчуг», мониторами, учебно-артиллерийским отрядом, был комендантом Кронштадта. Скончался он в 1896 году в чине контр-адмирала.

Героя «Ростислава» мичмана Николая Колокольцева вице-адмирал Нахимов «за особенное присутствие духа и отважность, оказанные им во время боя» представил к Георгиевскому кресту. Но потрясенный смелостью юного мичмана Николай I распорядился:

– За участие в бою дать Колокольцеву Владимира 4-й степени, за спасение «Ростислава» – Георгия, а за молодечество от меня еще и годовой оклад жалованья на обмыв сиих орденов!

Затем храбрый Колокольцев еще не раз отличался на Малаховом кургане, получив в шею штуцерную пулю и на пояс – золотую саблю «за храбрость». Но особой карьеры не сделал. Есть офицеры для войны, а есть для мирных времен. Николай Колокольцев был как раз из тех, кто для войны. После войны он командовал канонерками, заведовал лоцманской командой в Петербургском порту. В 1883 году его уволили в отставку, впрочем, с производством в контр-адмиральский чин за заслуги перед флотом и Россией.

Храбрый парламентер Нахимова мичман Иван Матвеевич Манто за отличие при Синопе получит эполеты лейтенанта и Анну 3-й степени. Затем он честно отстоял почти год на севастопольских бастионах, был ранен и контужен. Далее служил на Черном море на различных должностях, даже начальствовал над плавучей морской тюрьмой. Последней должностью Манто было командование корветом «Сокол». Умер в 1902 году, окруженный почетом и уважением, как один из последних синопцев и севастопольцев.

Племянник контр-адмирала Новосильского мичман Миша Новосильский состоял во время Синопа при дяде адъютантом. Всю оборону Севастополя он провел на бастионах, был ранен и контужен, заслужил золотую саблю. В последующие годы много плавал. Занимался серьезной научной работой. В Русско-турецкую войну 1877–1878 годов Новосильский-младший отличился при наводке мостов через Дунай под турецким обстрелом и за беззаветную храбрость получил Георгиевский крест. Впоследствии командовал эскадрой на Тихом океане, осваивал дальневосточные берега. Был уволен в чине контр-адмирала в 1883 году.

* * *

О судьбе матросов – участников Синопа нам, по понятным причинам, известно очень мало. Подавляющее большинство из них, как и их доблестные командиры, пали на бастионах Севастополя. Чудом уцелевшие в севастопольском огне, они доживали свой скорбный матросский век в своих деревушках и в инвалидных домах. Впрочем, история сохранила нам одну поистине удивительную историю.

В 1915 году на дредноут «Императрица Мария», готовящийся к переходу из Николаева в Севастополь, прибыл старик в матросской форме с иконостасом медалей и рундучком в руке. Командиру он вручил свое предписание. Когда тот прочитал поданную бумагу, то невольно встал и сам вытянулся перед стариком. Перед ним был настоящий реликт – последний матрос нахимовской «Императрицы Марии» (которому было уже за 80 лет), присланный служить добровольцем на новый корабль со знаменитым именем. Это была инициатива адмирала Григоровича, который хотел, таким образом, возбудить в команде новейшего линкора дух старой «Марии». Старик, как оказалось, к этому времени овдовел, дети давно разъехались, и он с удовольствием принял предложение морского министра на склоне лет еще раз послужить Отечеству. Чтобы ветеран чувствовал себя при деле, ему поручили помогать вахтенному офицеру у трапа. Как отмечают очевидцы, службу ветеран знал и правил со всей серьезностью. К сожалению, фамилия последнего нахимовского матроса до нас не дошла. В воспоминаниях он фигурирует как Синопский, именно так все – и офицеры, и матросы – звали деда на дредноуте. Разумеется, что команда любила в свободное время порасспросить ветерана о былых