Флетчер и Славное первое июня - Джон Дрейк

просмоленные шляпы и согнулись чуть ли не пополам от почтения, приложив костяшки пальцев ко лбу перед элегантной леди. Вид у них был неуверенный, но в нем сквозила хитрая жадность.

— Доброго вам дня, мэм! — сказал Слайм, кланяясь леди Саре. Она видела, что он доволен собой. Человека вроде Сэма Слайма вряд ли можно было назвать «распираемым от восторга», слишком уж он был холодной рыбой для этого, но он был где-то на пути к этому состоянию.

— И вам доброго дня, сэр! — отрезала она, все еще пылая от гнева. Слайм поднял брови, но ничего не сказал. Он заключил, что мисс Бут по-прежнему несговорчива.

— Ну-с, — сказал Слайм, подталкивая своих спутников тростью, — вот та леди, о которой я вам говорил. Вся ваша надежда на вознаграждение — в ее руках. Так что стойте, пока не велят двинуться, шаг вперед, когда велят, рассказывайте, когда велят, а потом захлопните свои хлебала, ясно?

— Так точно, сэр! — в унисон ответили двое, и леди Сара, несмотря на себя, улыбнулась причудливому способу, которым они его приветствовали: подняв правую руку ко лбу и одновременно топнув правой ногой. Она видела, как актеры делают это на сцене, изображая моряков, и была позабавлена тем, что притворство на сей раз отражало реальность.

— Мэм, — сказал Слайм, откинув фалды сюртука и усаживаясь в кресло, — объявления, что я разместил в газетах, принесли свои плоды.

Она взглянула на двух моряков, которые ловили каждое слово и неловко переминались с ноги на ногу. Она вопросительно посмотрела на Слайма.

— Нет, — сказал он, — не обращайте на них внимания, мэм, во всем мире не найдется людей, которые знали бы лучше этих двоих, какой негодяй этот ваш мистер Джейкоб Флетчер! — Он улыбнулся, намеренно нагнетая напряжение перед своим разоблачением, что было для него весьма необычно. Ее сердце вдруг забилось чаще, когда она догадалась, что Слайм узнал нечто чрезвычайно важное.

— Как вы знаете, мэм, — продолжал он, — мы разместили эти объявления в надежде выманить самого мистера Флетчера, но добавили обещание вознаграждения для любого, кто укажет нам его истинное местонахождение.

— Да, — сказала она. — Переходите же к делу, сэр!

— Я к нему и перехожу, мэм, — сказал он и прямо-таки хмыкнул. — Эй, ты! — сказал он, указывая на ближайшего из двух моряков. — Шаг вперед и рассказывай!

— Так точно, сэр! — сказал первый человечек и шагнул вперед. У него был болезненный вид, и он беспрестанно кашлял. Он прочистил горло, облизнул губы и провел рукой по голове, нервно приглаживая туго затянутые волосы, собранные в длинную косичку на затылке.

— Прошу прощения, мэм, но я не знаю, с чего начать…

— Тьфу! — сказал Слайм. — Начинай уже! Рассказывай так же, как мне сегодня утром в «Синем кабане».

— Так точно, сэр! — сказал тот и снова отдал честь. — Соломон Оукс, до недавнего времени матрос первого класса флота Его Величества, к вашим услугам, мэм! — он ткнул большим пальцем в сторону своего спутника, — а это мой товарищ по бачку Чарли Пегг, фор-марсовый, пока не надорвался — простите великодушно, мэм, — так он себя в этот раз угробил, что хирург и подлатать-то не смог, чтобы к службе был годен. И вот нас со службы списали, его с грыжей, а меня с чахоткой, что очень жестоко, мэм, по причине нашего…

— Неважно, — прервал его Слайм, — переходи к «Булфрогу», расскажи леди, что ты видел.

— Так точно, сэр! Ну… нас с ним, с Чарли, забрали в феврале, мэм, во время большой облавы, когда война началась. И вот заперли нас в трюме старого «Булфрога», что шел в Портсмут. И каждое утро нас выводили на палубу на разминку, по нескольку человек за раз, чтобы мы корабль не захватили…

К этому моменту леди Сара уже подалась вперед, вся обратившись в слух. Она сгорала от нетерпения. Она прекрасно понимала, что сейчас услышит, и трепетная надежда взмывала в ее душе, словно жаворонок в поднебесье.

— …и вот, значит, стоим мы, мэм, я, да Чарли, да еще один, Полперро по имени, тоже моряк, стоим мы как-то утром на баке, и видим, как старый боцман, мистер Диксон, видим, как он на гальюн пошел.

— Это на носу, мэм, — пояснил Слайм, заметив ее недоумение, — в самой передней части корабля, там есть такая площадочка под бушпритом. Там матросы, мэм, нужду справляют.

— Ага, — сказал Оукс, благодарный, что ему не пришлось объяснять самому. — Ну, мэм, видим мы, значит, как старый боцман пошел вперед, и видим, как этот подонок Флетчер…

— ФЛЕТЧЕР! — вскричала она. — ДЖЕЙКОБ ФЛЕТЧЕР? — Одна рука, сжатая в кулак, застыла у рта, а другая впила острые ногти глубоко в обивку кушетки.

— Так точно, мэм, — сказал Оукс и замолчал, не зная, как она отреагирует.

— ДАЛЬШЕ! — взвизгнула она.

— Ну… ну… — сказал Оукс, — этот Флетчер, он, значит, ударил старого боцмана по голове, сбил его с ног и спихнул в море. Убил его, вот что. — Он повернулся к своему товарищу: — Верно я говорю, Чарли?

— Верно! — сказал Пегг. — И что бы там боцман ни сделал, не должен был он с ним так поступать.

— А-а-ах! — выдохнула леди Сара и откинулась на подушки, охваченная теми же чувствами, что и после особенно сладостного соития. — И вы уверены в этом? — спросила она. — Это был Джейкоб Флетчер?

— Так точно, мэм, — сказал Оукс, — тот самый Флетчер, что наследство получил.

— И вы будете свидетельствовать об этом? — спросила леди Сара. — В суде?

Оукс и Пегг искоса взглянули на Слайма и промолчали.

— Эти превосходные люди теперь без гроша, мэм, — сказал Слайм, — и я взял на себя смелость пообещать им возмещение всех разумных расходов с сего момента и до тех пор, пока дело мистера Флетчера не дойдет до суда.

— Конечно, — улыбнулась она. — Займитесь этим, мистер Слайм, но я бы просила, чтобы каждый из этих добрых людей получил по пять гиней золотом, немедленно, в счет будущего гонорара.

Оукс и Пегг заулыбались, как обезьяны.

— Да мы в любом суде страны свидетельствовать будем! — сказал Оукс.

— И это