Путь инквизитора. Том первый, том второй. - Борис Вячеславович Конофальский

— Отозвать отца с кафедры — дело непростое, совсем непростое. Святые отцы годами ждут епископскую инфулу, и простолюдинов среди них нет. Отозвать епископа с кафедры — считай, всю фамилию его оскорбить. Курфюрст на это не пойдет.

— А если епископ паству не обретет?

— А что, брат Франциск может не обрести паству в Малене? — с сомнением спросил аббат.

— Очень даже может быть, — уверил его кавалер. — Людишки в городе его не полюбили, не пришелся он. До отца Теодора, царствие ему небесное, отцу Франциску далеко.

— До отца Теодора всем далеко, да благословит его душу Господь… — Тут казначей задумался. — Что ж… Тогда другое дело. Это все меняет. Я попробую поговорить с его высокопреосвященством.

— Буду вам очень признателен, святой отец.

— А у вас есть кандидатура? Кого бы вы хотели видеть на кафедре Малена? Человека светского и не спросили бы, кого на кафедру ставить, но вы ведь Рыцарь Божий, почти наш человек. Так что хочу знать, кого вам на кафедру надобно. Надеюсь, вы видите там не того брата, что вы присылали ко мне недавно?

— Отца Семиона? — Волков засмеялся. — Нет, хотя отец этот весьма сведущ во многих делах. Мне нужен человек твердый и смелый… — Он на мгновение задумался. — Помнится, в комиссии, которую я сопровождал, был такой, брат Николас его звали. Кажется, человек он умный и честный.

— Брат Николас? — Аббат Илларион задумался. — Что ж, выбор хороший. Человек тот в вере твердый и дело свое знающий крепко, тем более брат мой по монастырю. И недавно стал главой комиссии святой инквизиции. Но два недостатка есть у этого кандидата.

— Что за недостатки?

— Служб он почти не вел, ритуалов не знает, он ведь инквизитор, — тут монах усмехнулся, — как и вы. Впрочем, то недостаток малый, он умен и быстро обучится.

— А какой же недостаток большой?

— Рода он совсем незнатного, — отвечал казначей его высокопреосвященства. — Рода он простого.

— Тем более он мне там нужен, не будет воображать из себя, а будет дело делать, — сказал Волков. — Без хорошего епископа мне в Малене не быть.

Кажется, умный монах его прекрасно понимал:

— Значит, брат Николас вам нужен? Что ж, как пожелаете. Сами к архиепископу пока с этим делом не ходите, я хочу знать, что он ответит на эту просьбу.

Волков кивал. А монах продолжал:

— Буду говорить с ним завтра, как раз у меня доклад. И предупреждаю вас сразу: не обольщайтесь, дело сие почти безнадежное. Убрать знатного человека с места нелегко. Но всегда есть средство, что может эту скалу сдвинуть.

— Серебро, — догадался Волков.

— Курфюрст всегда нуждается в деньгах. — Монах едва заметно улыбался, и улыбка эта была грустной. — Всегда помните об этом, друг мой.

Волков встал.

— Говорят, мужики за два года бунта награбили немало. Если я вернусь с победой, доля моя полковничья — деньги будут.

— Да благословит вас Господь. Надеюсь, вы побьете мужиков, да наставит Господь их заблудшие души на путь истинный. Вы там, пожалуйста, не усердствуйте, на рожон не лезьте. — Отец Илларион осенил рыцаря крестным знамением.

Кавалер вышел из скромной приемной казначея задумчивым. «Серебро. Годы идут, а тут ничего не меняется. Им по-прежнему надобно серебро».

Ему, конечно, хотелось повидаться с архиепископом, чтобы без промедления и обиняков пожаловаться на присланного епископа и просить нового. Но раз казначей говорит, что будет лучше не спешить, то так тому и быть. Никто не мог знать верных подходов к его высокопреосвященству лучше, чем его казначей. Поэтому кавалер проехал мимо роскошного дворца курфюрста и направился в центр, к другому красивому дому, что стоял как раз на той же площади, что и городской магистрат. Было у кавалера дельце, до которого никак не доходили руки, но в этот раз, пока Брюнхвальд еще не довел полк до Ланна, Волков решил с этим покончить.

Кавалер и его люди остановились у коновязи. Максимилиан тоже спешился и пошел за сеньором.

Людей тут оказалось, конечно, меньше, чем у убогой кельи казначея архиепископа, но все же толпились купчишки, всякие писари, приказчики, прочий подобный люд. В дорого убранной, с гобеленами, с подсвечниками и хорошей мебелью приемной, было несколько посетителей, они терпеливо ждали, рассевшись на лавках у стен и разглядывая гобелены с охотами и битвами. А молодой секретарь в черной одежде по последней моде и с большим кружевным воротником стоял за резным пюпитром из красного дерева и пролистывал толстую книгу, делая в ней заметки. На кавалера юноша бросил короткий взгляд и, видно, не сочтя его фигурой значимой, снова уткнулся в книгу.

— Любезный друг мой, — давно отвыкший от такого пренебрежения Волков решил все-таки быть вежливым, — сообщите штатгальтеру, что имперский полковник, кавалер Иероним Фолькоф фон Эшбахт желает его видеть.

На сей раз взгляд секретаря длился чуть дольше, а потом он пером обвел присутствующих людей и ответил:

— Сии господа также ожидают приема.

Волков еще раз осмотрел людей — купчишки.

— Я тут проездом, ждать не могу, а господам этим — им на войну не ехать. Прошу вас сообщить обо мне штатгальтеру немедля.

— По какому же делу вы добиваетесь встречи? — все так же лениво спрашивал секретарь.

— По делу обеспечения имперского векселя.

При этих словах купцы чуть-чуть оживились, стали смотреть на рыцаря внимательнее и прислушиваться к его словам. Судя по всему, они сидели здесь по такому же делу.

— Господин штатгальтер Краугер обедает, — все так же спокойно сообщил секретарь.

— Обедает? — Волков задумался на мгновение. — Некоторые еще не позавтракали, а штатгальтер обедать сел?

Молодой человек меланхолично пожал плечами.

— Краугер, Краугер, — повторял кавалер, пытаясь что-то вспомнить, — кажется, тут был другой штатгальтер.

— Господин Краугер занял сей пост только перед Рождеством, — пояснил секретарь.

— Что ж, надобно с ним познакомиться, — решил Волков и пошел к красивой резной двери.

— Господин! — Вот теперь лень и меланхолия слетели с секретаря. — Остановитесь! Господин штатгальтер не любит, когда его беспокоят. Браниться будет.

Он кинулся было к кавалеру, чтобы остановить его, но сам был бесцеремонно остановлен за свой красивый воротник. Максимилиан схватил секретаря крепко и без всяких слов вернул за пюпитр.

— Да как вы смеете? — вскрикнул секретарь от такой наглости.

На что последовал холодный ответ молодого знаменосца:

— Оскорбились? Может, желаете драться?

Драться секретарь совсем не собирался. Синий шелковый колет, черные свободные панталоны, черные дорогие чулки и туфли с серебряными пряжками, кружевной воротник искусной работы никак не способствовали всяким глупостям. Секретарь только поджал губы, выражая этим свое возмущение.

А Волков уже был в богатой комнате; там же за столом сидели трое по виду важных