Путь инквизитора. Том первый, том второй. - Борис Вячеславович Конофальский

⠀⠀

*⠀ *⠀ *

⠀⠀⠀

Как ни крути, а Агнес становилась уже не той, что была раньше. И по характеру другой, да и внешне. Волков вернулся от банкиров уже к вечеру, а дома стол накрыт, чему его молодые спутники были очень рады. И хозяйка дома встречала их в новом хорошем платье с замысловатым головным убором. Сама вышла на двор и покрикивала на конюха своего, считая его недостаточно расторопным с господскими конями:

— Игнатий, не жди, пока господа коней расседлают, сам все сделай, не стой.

— Да, госпожа, конечно, — суетился тот.

— За конями господ ухаживай больше, чем за нашими.

— Как скажете, госпожа.

Прямо само радушие, а не Агнес. Даже Максимилиан, зная ее страшный норов, и тот смотрел на девушку иначе, чем прежде. Уж и не верилось ему, что это она ему до крови прокусила, изгрызла губу на постоялом дворе в Хоккенхайме.

— Прошу вас, господа, стол уже накрыт, — говорила она, улыбаясь и указывая рукой на кушанья. — Здесь заяц в сливках и с чесноком, печенный в горшке. А это говяжья требуха с тмином и луком. А тут сельди соленые. Каплун, жареный целиком. Прошу вас, господа, угощаться.

Молодые люди быстро рассаживались и начинали ломать хлеба, хватать куски из чаш и горшков. А Увалень так сразу взялся разламывать каплуна, выломал себе целый бок с ногой, да еще и макал хлеб в желтый жир в блюде под птицей.

Агнес была довольна таким аппетитом молодых господ, только вот господин ее немного удручал.

— Господин мой, отчего вы ничего себе не кладете? Неужто не голодны?

— Не голоден, я был у господ банкиров, у них пообедал.

— Тогда, может, хоть вина?

— У них пил вино, лучше пива налей.

Расторопная Зельда, что прислуживала у стола, уже схватила кувшин, но Агнес встала и забрала кувшин у горбуньи, сама налила кавалеру пива. И сказала:

— Энрике Ренальди дарил мне браслет, когда вы победили безбожников.

Она протянула господину руку.

— Так ты у них бываешь?

— Один раз на званом ужине, потом меня другие городские господа приглашать стали.

Отчего-то Волков насторожился.

— И что? Ходишь?

— Только если сильно просят.

— О чем там говоришь?

— В основном о вас спрашивают, господин. Также часто спрашивают, отчего я не замужем.

Молодые господа с аппетитом поедали все, что было на столе, и почти не слушали их разговора, а вот кавалер еще больше насторожился, смотрел на девицу пристально.

— И что же ты отвечаешь, когда тебя про замужество спрашивают?

— Отвечаю, что не мне то решать, а только лишь вам, что партию для меня вы подыщете.

— Впредь так и говори, — отпивая пива, согласился Волков.

А сам подумал, что жизнь всякого человека, что женится на этой внезапно похорошевшей девице, и ломаного пфеннига стоить не будет.

Когда молодые господа наелись и ушли к себе в трактир, а Ута с Зельдой убирали со стола, Агнес и говорит кавалеру:

— А что это вы, господин, от меня ушли спать на стол, как бедный родственник, я, чай, не вшивая.

Волков покосился на нее и вместо ответа задал вопрос:

— А ты точно в шаре видела, что я возвращаюсь с победой?

— Когда в шар глядишь, ничего точно сказать нельзя, — отвечала девушка, — а если хотите, так я еще раз погляжу, чтобы вернее было.

Он молча взял мешок с шаром, что висел на спинке его кресла, и протянул девушке. Та схватила сокровище, радостная, и говорит:

— А вы, господин, не позорьте меня перед моими холопами, в постель ложитесь, а коли не желаете спать со мной, так я себе другое место отыщу.

⠀⠀

⠀⠀

Глава 34

⠀⠀

Когда солдаты стояли в лагере у реки, они и мылись, и брились, и одежду стирали или давали стирать ее маркитанткам. В лагере они чисты и пригожи, ботинки и одежда у них крепки и исправны, но шесть дней марша — и их не узнать: лица их серы от дорожной пыли, серы волосы, даже ресницы серы.

Пыль смывается, если остается время от разбивки лагеря и рядом есть хорошая вода, а не единственный колодец, который кашевары и возницы тут же вычерпывают почти до дна. Офицеры, конечно, стараются найти место под привал или ночевку у источника хорошей воды, но не всегда такое получается. Волков помнил случай в южных войнах, когда большое войско с многочисленной кавалерией при большой жаре за один вечер выпило до грязи небольшой пруд.

Даже если у солдат в разбитом на ночь лагере есть доступ к чистой хорошей воде, это не значит, что всем солдатам удастся помыться. Сбор дров, кормление и поение лошадей, готовка еды отнимают много времени перед сном. И усталость уже берет свое. Едва поев, солдаты заваливаются спать или проклинают рок, если им выпадает нести ночной дозор. А дозор нужен всегда, даже если войско идет по своей территории. И дело тут не во враге, а в том, что среди солдат есть такие, которые, получив задаток, нести тяжести солдатской жизни, да еще и рисковать собой, вовсе не желают. Они ищут первую возможность, чтобы сбежать из войска. Карл Брюнхвальд был человек опытный, поэтому помимо застав вокруг лагеря еще отправлял к рассвету конные разъезды — покататься да посмотреть вокруг, как солнце взойдет, поискать подобных умников. Коли находили, так волокли их в лагерь, а там уже без всякого милосердия их судили, и дезертирам всегда исход был один — скрещенные оглобли да петля. Поэтому каждый вечер перед ужином и каждый рассвет перед завтраком офицеры несли капитан-лейтенанту сводки по ротам.

Если хорошая погода стоит, то солдаты после ужина валятся спать, даже не ставя палаток. Лучшие места в таком случае — это обозные телеги или уютное место под ними. На другое у них просто нет сил. И неудивительно, ведь они шли почти двенадцать часов шагом небыстрым, но зато всего с одним привалом, а завтра им опять идти двенадцать часов.

Люди встают на заре, снимают палатки, запрягают лошадей в обозные телеги, быстро доедают то, что было приготовлено на ужин, и начинают строиться в походные колонны.

Так и шли они, а на седьмой день встали лагерем в одном неплохом месте, у маленькой речушки южнее Ланна на три мили. Еще до того, как было найдено место для лагеря, Карл Брюнхвальд послал вестового к полковнику в город, чтобы сообщить тому, что его