Путь инквизитора. Том первый, том второй. - Борис Вячеславович Конофальский

В гвардии все уже было иначе. Денег втрое больше, уважения — вдесятеро. Ни один офицер не смел «тыкнуть» или быть грубым с гвардейцем: за такое можно нарваться и на дуэль, а среди гвардейцев немало мастеров работы с железом. От безделья некоторые целыми днями торчали в атлетических и фехтовальных залах. Волков тоже туда захаживал, хоть и служил в роте стрелков. В гвардии он впервые стал чувствовать себя человеком. А когда капитан гвардейских стрелков узнал, что Ярослав Волков еще легко читает на трех языках, то назначил его чтецом приказов сеньора. Так тут и вовсе все изменилось. К тому времени он уже был правофланговым корпоралом, то есть вторым после сержанта человеком в полусотне арбалетчиков. А за то, что солдат спас старого герцога в одном тяжелом деле, он был жалован мечом и честью стать охраной штандарта его высочества.

Теперь ему по статусу было положено отдельное жилье. Было оно меньше монашеской кельи, но Волков жил уже отдельно от остальных гвардейцев. Ему полагались две скатерти и две простыни в год. Казна герцога де Приньи оплачивала ему услуги прачки, кухарки и цирюльника. И только тут он стал меняться, перестал носить простую одежду просто потому, что охрана штандарта его высочества не может носить штаны, как крепостной мужик, нищий поденщик или самый бедный солдат. Да и как носить штаны и башмаки, если на поясе у тебя меч с золоченым эфесом? Шоссы, камзолы, легкие сапоги со шпорами… Со шпорами. Зачем шпоры арбалетчику? Чтобы звякали при ходьбе, как у кавалериста. Вещи все были яркими, и еще замысловатые шапки стали в то время его обычной одеждой. Тогда он уже не отличался от придворных герцога и сразу почувствовал, как изменилось отношение к нему. Теперь при встрече какой-нибудь паж или новый при дворе человек раскланивался с Волковым как с равным, а иной раз в узком проходе учтиво предлагал ему пройти первым. И придворные дамы вдруг заметили рослого молодого гвардейца, стали улыбаться ему, а как-то раз было и такое: одна не юная уже дама, проходя мимо, так и вовсе игриво провела пальчиками, поскребла ноготками по его заросшему щетиной подбородку. Волков перестал быть невидимкой и стал получать приглашения на ужины, что устраивал не самый значимый придворный люд в нижних частях замка.

Уважение. Это было как раз то, чего он всегда бессознательно искал. И как это ни странно звучало, но именно одежда и меч сразу подняли его статус. В то время Ярослав думал, что ему никак не помешает сержантская банда на левом плече в цветах герба его высочества.

Чин сержанта. Да… Это было вполне реально для него. А после, чем черт не шутит, может, и офицерский чин? Да, жизнь при дворе герцога его вполне устраивала и перспектива стать офицером не казалось несбыточной. Но старый герцог, что благоволил к нему и даже помнил его имя, отошел в лучший из миров. А молодой герцог и вправду был молод, так как оказался среди сестер самым поздним ребенком герцога-отца.

Тут все и переменилось. Молодого сеньора не устраивали лавры лучшего охотника в округе. Он стал ввязываться во все распри; хотел проявить себя как полководец и сразу ввязался в войну с еретиками, которой избегал его отец. В гвардию пришли новые люди. Старые проверенные офицеры задвигались и понижались в званиях. Лучшей ротой, почетной ротой, ротой меченосцев, вдруг стал командовать двадцатилетний капитан — человек, который до этого никогда не воевал, но был близким другом герцога.

И когда при неудачном штурме одного города из штурмовой колонны, которую вел сам герцог, из пролома обратно вышло едва две трети от вошедших, Волкову сержантский чин перестал казаться столь вожделенным.

— Этот сопляк нас всех прикончит, — заливаясь кровью, ворчал гвардеец с алебардой, что шел рядом со стрелками обратно в лагерь.

И арбалетчики, и сам Волков были с ним полностью согласны. Уже тогда он подумал, что жить при дворе приятно, но, кажется, он уже созрел для мирной жизни без господина, без офицера.

⠀⠀

— К этому колету пойдут вот такие панталоны, — говорил портной, принимая у помощника черные бархатные панталоны с шелковыми черными лентами внизу.

Ленты, которые завязываются в банты?

— К сему костюму подойдут вот эти чулки, — продолжал портной, укладывая на подушку перед Волковым лазурные, в тон колету, удивительной красоты изделия. — Шелк, — пояснил он с улыбкой.

Шелк. Да, шелк был прекрасен. Но чулки! Нет, не рыцарские шоссы, что хороши и в сапог, и в башмак, и в туфлю, а именно чулки. И к ним подвязки, совсем как у его Бригитт. Да Бригитт обзавидуется, когда увидит на нем эти чулки, она их себе заберет. Чулки. Такие же, какие носят женщины, те, что завязываются чуть выше колена подвязками. Панталоны были как раз той длины, чтобы только прикрыть подвязки.

— Ко всему этому ансамблю прекрасно подойдут вот эти туфли.

Портной снова принимал от помощника вещи. То были изящнейшие малюсенькие туфли из черной замши с серебряными пряжками. Ходить в них по улице невозможно, только мрамор и паркет казались достойными их.

— Также к этому всему отлично подойдут перчатки из черного шелка и вот эта шляпа.

Маленькая изысканная шляпа из черного фетра, почти без полей, оказалась так же черна, как и туфли, но ее мрачность разбавляли два белоснежных пера цапли.

— Изволите примерить ансамбль, добрый господин? — улыбался портной, видя, что господин не откажется.

Да, господин был готов примерить всю эту одежду. Кавалер молча кивнул. Он одевался, а портной и его помощник ему помогали, завязывали банты на панталонах и подвязки на чулках, помогали снять дорожные сапоги и переобуться в туфли.

Волков наконец повернулся к зеркалу. Глядя на свое отражение, он просто не мог поверить, что это тот самый Ярослав Волков, который в четырнадцать лет ушел в солдаты, чтобы помочь матери с деньгами. Из зеркала на него смотрел высокомерный нобиль, влиятельный сеньор, полновластный господин сотен людей, большой вельможа, царедворец, род которого древен и на гербе которого есть как минимум графская корона.

Он даже не узнавал себя поначалу. Синий с белоснежным жемчугом колет, черные панталоны, синие чулки, черные туфли с серебром, черные перчатки и черная шляпа с белыми перьями. Все, что он носил до сих пор, и рядом не могло находиться с этой одеждой. Он представил, как ко всему этому подойдет цепь, что даровал ему