Путь инквизитора. Том первый, том второй. - Борис Вячеславович Конофальский

— Зимой тут баржа утонула в шторм.

— Было такое, было. — Мужик обрадовался, но еще не был уверен, что его сейчас не повесят. — Как раз перед Рождеством.

— Сам видел или рассказал тебе кто?

— Как тонула — не видел, а как людишки ныряли к ней — видел сам. Как серебришко оттуда доставали ломтиками, но недолго, больно вода была студена.

— Какими еще ломтиками? — не понял кавалер.

— Так ломтиками… Такими, в ладошку длиной, в три пальца шириной, в два пальца толщиной.

— Слитки, — догадался Волков. — А монеты были? Деньги?

— Нет, денег нет, только ломтики доставали.

— А ну, пошли, место покажешь.

— Покажу, господин, я туда часто ходил — котлы и чаны мыть.

Мужик сопроводил их вверх по течению к мосту, который вел к городу Рункелю, и притом болтал без умолку. Кавалер уже пожалел, что не взял коня, как мужик остановился на небольшом песчаном пляже, указал рукой на реку.

— Вот, господин, тут она потопла.

Место тут широкое, река сто шагов в поперечнике, не меньше.

— Далеко от берега? — спросил Волков, оглядывая реку и берег.

— Не-е… Меньше, чем до середки, у них лодка стояла, когда они ныряли в воду, — вспоминал мужик.

— А ты сможешь нырнуть? Денег дам, — предложил полковник.

— Эх, господин, кабы я умел, — вздохнул человек.

— А ты помнишь тех мужиков, что ныряли?

— Конечно, помню, пара мужичков из моей корпорации были, из нашей деревни. Но так кого вы побили, кто сбежал, сейчас их уже не найдешь.

— Отыщешь — пять талеров дам, — пообещал Волков.

— Так я клич кликну, желающие найдутся, коли денег посулите, — размышлял мужик.

— Иди, найди желающих, деньги будут. Уж не пожалею серебра.

⠀⠀

Пока мужик искал охотников нырять за серебром, Волков тоже без дела не сидел, уже послал в город Ламберг сержанта Хайценггера, чтобы тот нашел пару крепких лодок, купил еще веревок и весы из города привез, взвешивать богатства. Сержанта Вермера послал в лагерь, чтобы принес корзин каких, ящиков. Кавалер уже собирался доставать серебро. Подумал немного и заодно велел сержанту обед нести. Обедать надумал тут же. Расположился на бережке удобно, на солнышке, ногу вытянул больную и сидел гадал, сколько серебра удастся из той баржи вытащить. Размечтался. А тут приезжает к нему гонец от дежурного офицера и отвлекает его от мыслей приятных и волнующих вестью неприятной и раздражающей:

— Господин, там генерал приехал, вас добивается.

— Чего? — не понял поначалу кавалер. — Кто?

— Ну, генерал. Фон Беренштайн. Бывший наш, — объяснял посыльный.

— Выздоровел, значит, — мрачно произнес Волков и стал подниматься с земли. — И где он?

— Там. По лагерю ходит.

— По лагерю? — Кавалер хотел рявкнуть на вестового что-то типа: кто его пустил? Но разве вестовой знает? Да и кто осмелится не пустить генерала?

«Приехал трофеи делить, жадный мерзавец!»

Максимилиан, опередив Фейлинга, подал руку, помог господину вскарабкаться вверх по крутому берегу. За ним спешили четыре человека из гвардии. Поднявшись, полковник велел:

— Максимилиан, господин Фейлинг, найдите лейтенанта Брюнхвальда, капитана Роху, капитана Рене, капитана Хайнквиста, ко мне их направьте и гвардию тоже.

А сам с четырьмя гвардейцами пошел искать генерала.

Тот, так и есть, выздоровел и теперь в сопровождении полудюжины штабных офицеров и адъютантов, что уехали с ним, по-хозяйски прохаживался у южного входа, но уже внутри лагеря, заговаривая с солдатами и младшими офицерами. А увидав Волкова, так стал улыбаться и развел руки, словно для объятий.

«Не иначе как старого приятеля видит».

Волков обниматься с ним не стал, подошел ближе и сухо кивнул. Генерал и офицеры также отвечали ему поклонами. И тянуть он не стал:

— Чем обязан, господин генерал? Что вам угодно?

— Что значат ваши слова? — Фон Беренштайн сделал удивленное лицо. — Я не в гости к вам приехал, а в войско свое.

— В войско свое? А разве вы выздоровели уже? Вы, кажется, захворали после проигранного дела у Овечьих бродов?

— Я-то выздоровел, а вот вы, полковник, кажется, в горячке — забываетесь, милостивый государь. Я генерал этих солдат и прибыл в расположение моего войска. Моего! Коим я руковожу в отсутствие маршала фон Бока.

Тут к ним уже спешили гвардейцы и капитан Рене. Рене и сержанты встали за спиной у Волкова.

— Прибыли в расположение своего войска… А где вы были, генерал, когда ваше войско сбивало заслоны у реки, когда оно шло на лагерь врага? — поинтересовался кавалер и, не дав генералу ответить, продолжал: — Полно вам, генерал, поживиться вам тут будет нечем, долю первого офицера, на которую вы, думается мне, претендуете, я жаловал нижним чинам.

— Я отдал вам приказ вести войско в Бад-Тельц, — побагровев, отвечал фон Беренштайн. — Вы пошли на врага по самоуправству, может, за то вас еще и судить придется.

— Судить? Уж не себя ли вы судьей мните?

Волков усмехнулся, видя, как хромают к нему Брюнхвальд со своим костылем и Роха на своей деревяшке. А с Рохой шел еще и Вилли. А с другой стороны сюда же направлялись полковник Эберст, его лейтенант и два командира рот из его полка. И если офицеры Волкова были ему в помощь, то чью сторону займет Эберст со своими людьми, пока неясно.

— А что же, думаете, вы неподсудны? — пыхтел генерал. — Если офицер отвергает субординацию, то он бунтарь!

— Да бросьте вы, генерал; единственный, кто мог меня осудить, так это наниматель, а не вы, а наниматель мой моими действиями будет доволен, потому как это я, а не вы и не маршал разбил мужиков и освободил от грабежа важную судоходную реку и всю землю окрест нее.

— Вы должны мне подчиняться! — воскликнул фон Беренштайн. — Иначе это бунт!

И тут вдруг заговорил подошедший к ним полковник Эберст. Он сразу понял суть — всем было ясно, зачем приехал генерал, — и сказал:

— Господа, господа, к чему эти прения и угрозы, мы можем обратиться к старым солдатским законам, что существуют со времен первых кондотьеров.

— К каким еще законам? — Генерал был явно недоволен тем, что Эберст не стал на его сторону, а бубнит здесь про какие-то законы.

— Ну, к тому закону, что гласит: коли в командирах нет единодушия о старшинстве, так пусть солдатские корпорации выбором решают, какой командир им мил.

— Я согласен на солдатский суд, — сразу согласился Волков, — соберем корпоралов, и пусть они скажут слово, каждый от своей корпорации.

— Что за глупость! — воскликнул фон Беренштайн, при этом зло глядя на полковника Эберста. — Меня, как и вас, дорогой мой полковник, нанимали не солдатские корпорации, и деньги вам платят не они.

— Кстати, насчет денег, — заговорил Волков, —