Путь инквизитора. Том первый, том второй. - Борис Вячеславович Конофальский

Прошло время, другие мужики стали втягивать его за веревку с камнем обратно. Другие смотрели в воду, думая хоть что-то там разглядеть. Волков, Максимилиан и гвардейцы сидели на берегу, а юный Фейлинг даже разулся и зашел в воду по колено. Так и стоял, наблюдая за происходящим на реке.

Как ни долго тянулись мгновения, но мужик наконец вынырнул. Максимилиан вскочил, подбежал к реке.

— Ну что?

— Ничего! — кричали ему в ответ с лодки. — Нет баржи под нами.

Максимилиан и Фейлинг растерянно повернулись к кавалеру: и что дальше? Волкову пришлось встать и подойти к воде.

— Ныряйте еще, ныряйте ниже по течению, выше. Все видели, что она тут потонула, не иголка же, баржа целая — ищите.

Ну и стали мужики нырять дальше, искать баржу с серебром. До ужина мужики ныряли. Волкову ужин принесли, мужики встали чуть выше по течению — искали. Волков поужинал — лодку поставили на якорь ближе к середине реки, мужики ныряли. И пока не стало солнце клониться к закату, ныряли. Лишь потом один из них, забравшись из воды в лодку, прокричал:

— Господин, под водой уже ничего не видать, темно. Так мы ее не сыщем. Утра надо ждать.

Кавалер тяжело поднялся с теплого еще песка, махнул рукой и велел Максимилиану:

— Скажите им, чтобы на рассвете все были на месте, — продолжим.

⠀⠀

Хотел лечь спать сразу, а его офицеры дожидаются. Два новых штабных, капитан кавалерии фон Реддернауф, Брюнхвальд, Рене и с ними со всеми брат Ипполит. Пришлось проводить совещание при лампах. Сели за стол на улице, вечер был очень теплый. На лампы сразу стали слетаться всякие ночные насекомые. Гюнтер принес стаканы и вино.

Штабс-капитан Мильке пожаловал с уже подготовленными приказами в руке, расторопный штабист оказался: приказами о передаче всех дел по снабжению от командиров частей к нему, к начальнику интендантской и логистической службы, также приказом о ежедневной подаче данных о личных составах, о расходе провианта и фуража. Волков тут же, и с радостью подписал все эти бумаги. Давно хотел сбросить с себя эту обузу. Пока командовал одним полком, эту работу еще можно было делать быстро, а когда полка два, да еще ландскнехты, да кавалеристы, да стрелки, да пленные, да обозные с кашеварами — тут полдня с бумагами и расчетами прокопаешься. Вернее, полдня пройдет, пока расход одного провианта посчитаешь. А не будешь считать все время, не станешь контролировать расход, так вскоре и вовсе съестного лишишься: разворуют. Обязательно должен быть в войске человек, который за провиант будет отвечать. Вот пусть Мильке и займется этим. Теперь пусть он и следит за сотнями обозных возниц и десятками кашеваров, за сотнями меринов и за провиантом с фуражом. Мильке тут же попросил себе в помощь пару людей на сержантские должности, и, понимая большой объем работы по учету всего нужного, Волков дал добро.

Штабс-капитан Дорфус просил разрешения на глубокую рекогносцировку, для того ему нужны были двадцать кавалеристов. Волков полностью был с ним согласен в том, что окрестности нужно изучить на предмет грабежа, и просил фон Реддернауфа выделить требуемых капитаном Дорфусом людей. И заодно попросил Дорфуса взять с собой в разведку молодого кавалерийского офицера Гренера.

— Отец у него погиб недавно, а молодой человек весьма неглуп. Обучите его, капитан, своим знаниям, будет вам помощником.

— С радостью, — согласился штабс-капитан.

Рене и брат Ипполит принесли списки всех пленных.

— «Четыреста сорок шесть мужиков, шестьсот семьдесят две бабы, сто семьдесят два ребенка, — читал кавалер вслух. — Все здоровья сносного. Хворых нет, старых нет. Одежа на всех худая, обуви у всех нету». Кажется, в первый раз мне другие цифры подавали, кажется, больше народа было, — вспоминал Волков.

— Больше было, больше, — соглашался Рене с некоторым злорадством, — но кого-то повесили, а остальные бегут, сволочи. Не хотят к вам в поместье. Как ночь наступает, так кидаются в воду и уплывают. И мужики, и бабы уплывают. Пробовали их ловить по берегу, так почти никого не поймали, тонут дураки, что ли.

Это Волкову не понравилось, он взглянул на Рене и сказал:

— Начинайте конвоировать людей. Человек по триста в день уводите за брод к Хайнквисту и Пруффу в наш старый лагерь.

— Будет исполнено, — отвечал Рене. — Дозвольте в дороге их связывать веревками. Коли станут разбегаться, мне их будет не переловить.

— Капитан фон Реддернауф, будьте добры, выделите пять десятков кавалеристов в распоряжение капитана Рене для конвоя пленных. Чтобы к утру были у него.

— Распоряжусь сразу после совещания, — отвечал капитан.

— Капитан Мильке, — продолжал Волков.

— Да, полковник, — отозвался штабист.

— Подготовьте обозы с провиантом, — кавалер заглянул в список пленных, что подал ему Рене, — на тысячу триста человек. Люди раздеты и разуты, идти им месяц; у меня в обозе, что я уже переправил в старый лагерь, есть башмаки и хороший холст, у солдат здесь на складах сукно, если его еще не распродали. Людишек моих нужно одеть, обуть и кормить месяц. Если чего-то будет не хватать, то из моего обоза можно продавать товары и покупать необходимое. Я не хочу, чтобы они у меня передохли на марше или по прибытии или были тощи и хворы.

— Займусь сразу с утра, — пообещал штабс-капитан. — Кормить их буду хорошо, как солдат на марше.

Волков кивнул, этого он и хотел.

— Только согласовывайте со мной траты и продажи.

— Обязательно.

Только после этого совет наконец закончился, и кавалер пошел спать. Так устал в этот день почему-то, что даже не помылся как следует, завалился на перины, едва раздевшись, и сразу заснул.

⠀⠀

Проснулся он с мыслью, что уже светает и надо ему спешить к реке, людишек собирать, чтобы искали утонувшую баржу. Как одержимый сделался, больше ни о чем думать не мог. Завтрака ждать не стал, едва помылся, оделся — и к реке пошел, еще роса на траве лежала. Ни Максимилиана, ни Фейлинга ждать не стал. Спят и спят, без них обойдется. Только двух гвардейцев с собой взял.

Лодка с мужиками уже на реке, Рене не поленился, пригнал их спозаранку и сам пришел делом руководить.

Стали снова нырять мужики — ничего. Нет баржи, нет серебра. Волков помрачнел. Рене, видя это, не будь дурак, сослался на то, что у него с Мильке дела, и ушел. Мол, сам давай свое серебро лови. Волков пошел к воде ближе, стал сам указывать, где мужикам нырять. А тут пожаловал Максимилиан и сказал, что госпожа Агнес приехала и