Морской царь - Евгений Иванович Таганов

Грабёж действительно прошёл при полном отсутствии жителей селища. Скотина за исключением кур и немногих коз тоже отсутствовала. Зато всё съестное дарпольцы подмели подчистую. Не обошли вниманием ковры, медную и глиняную посуду, подушки и одеяла, зимнюю одежду и обувь, топоры, лопаты и мотыги — всё, что могло пригодиться зимовщикам Макарса.

За этим увлекательным и полезным занятием «стеснительных пиратов» застали звуки било с «Романии» — дозорный на мачте увидел приближающуюся гурганскую флотилию из двадцати-двадцати пяти военных фелук. Тотчас же вопрос к князю:

— Вступаем в переговоры, сражаемся или спасаемся бегством?

— Разумеется, спасаемся бегством, — расплылся в довольной улыбке Рыбья Кровь и объяснил кормщикам и хорунжим бирем, в чём именно будет заключаться их бегство, и велел всем им достать свитки с перечнем сигналов, чтобы они ничего не перепутали в приказах, исходящих от «Романии».

Какое-то время понадобилось ещё для того, чтобы пополнить запас камней для камнемётов и без того довольно солидный. Поэтому когда вышли в море, фелуки были уже совсем близко, часть из них забирала к северу, дабы закрыть биремам путь в открытое море. Рыбья Кровь ничего против этого не имел, направив свою флотилию на запад, заодно можно было больше рассмотреть персидского побережья.

Отступление дарпольцев только ещё сильней раздразнило гурганские суда, ветер дул с востока, и, распушив свои паруса, фелуки устремились в погоню. Желая проверить быстроходность противника, Рыбья Кровь скомандовал вывесить сигнал «Делай как я», убрал на «Романии» вёсла и пошёл под одними парусами, затем и вовсе спустил парус с главной мачты, оставив только на малой мачте. Тяжелогруженные биремы тут же утратили своё преимущество в скорости и россыпь из двух дюжины фелук начала их постепенно нагонять. Слышны стали даже торжествующие возгласы на арабском и персидском языках. Затем с расстояния в полтора стрелища засвистели магометанские стрелы. С попутным ветром большая часть из них долетала до бирем. На «Романии» был даже ранен один из мачтовых матросов.

— Ну, что же, вы сами напрашиваетесь! — И князь велел разворачиваться к противнику правым бортом с восемью камнемётами. Защитные навесы были подняты на биремах ещё раньше, так что отсутствие видимых лучников делало дарпольскую флотилию довольно беззащитной добычей, и все фелуки двумя линиями ринулись на абордаж, под прикрытием своих продолжающих стрелять лучников.

Быстро летели напряжённые мгновения. Лишь когда расстояние сократилось до двадцати сажений, камнемёты выстрелили: один раз, второй, третий. Затем гребцы резко налегли на вёсла, и биремы стали уходить от неизбежного столкновения. Немного не повезло «Русии» — две фелуки с опустошёнными палубами и порванными парусами почти врезались в неё, поломав ей два десятка вёсел. Застопорившийся ход передней линии фелук привёл к тому, что в них стали врезаться более целые фелуки второй линии.

Чуть отойдя в сторону, биремы остановились, просто посмотреть, что будет дальше. Шесть фелук, вырвавшись из общей сутолоки, попытались продолжить свою атаку, но были остановлены новым залпом камнемётов. Корней на «Калчу» решил немного пошалить и направил свою бирему и последовавшую за ней «Хазарию» так, словно отсекал гурганскую флотилию от берега. Это вызвало у фелук настоящую панику. Торопливо развернувшись, они бросились назад, дабы не дать себя окружить.

Разгром был полный. Из двадцати пяти фелук на плаву оставались не больше дюжины, семь, изрядно изрешечённые стояли на месте, не имея возможности двигаться, ещё шесть медленно, но верно шли ко дну. Часть тонущих моряков устремилась вплавь к своим обездвиженным судам, а часть поплыла прямо в загребущие объятия «Калчу» и «Хазарии», предпочитая больше не испытывать судьбу, а просто сдаться. Речной воевода им в этом «счастье» не отказал: с борта сброшены были верёвочные лестницы и «вороны» и по ним на бирему было поднято не меньше полуста человек.

Затем «Калчу» подплыла к «Романии» и Корней, указывая на пленников, весело прокричал:

— Что с ними делать: утопить или выкуп взять?!

— Сначала будешь их за свой счёт кормить и поить, — откричал ему в ответ по распоряжению князя кормщик головной биремы.

На «Романии» подняли второй парус, взялись за вёсла и развернулись носом на восток. Следом это сделали и другие биремы. Легко догнали удирающие фелуки, но нападать и обстреливать их не стали, просто прошли мимо. Криками, жестами и свистами дарпольцы всячески призывали гурганцев посостязаться в скорости. Но те на призывы не откликнулись.

6.

Рушан с беспокойством спрашивал всё снова и снова:

— Неужели князь Дарник собирается напасть на Гурган?

— Ты же видел сам — гурганцы сами напали на нас, — отвечал ему на хазарском языке Рыбья Кровь. — Нам просто надо успеть первыми к гурганскому эмиру, чтобы легче было перед ним оправдаться.

— Но твои воины говорят только о предстоящем сражении, — не верил купец.

— На то они и воины, чтобы говорить о сражениях. Ты же видел, как я остановил их в рыбацком селище.

— Его всё равно разграбили.

— Потому что не было у кого всё это купить. Ты всё видел и будешь лучшим судьёй перед эмиром. Можешь прямо сейчас прикинуть, какую сумму за захваченные съестные припасы и одеяла нам следует заплатить.

Полдня подумав, Рушан назвал сумму в семьсот дирхемов. Дарник с удовольствием с ним поспорил и снизил сумму до пятисот дирхемов. Ещё они обсудили сколько может стоить триста рулонов сукна и четыреста макрийских лисьих и соболиных шкур взятых на биремы для продажи, и князь пообещал, что захваченные гурганцы будут переданы эмиру без всякого выкупа. После этого Рушан чуть успокоился и даже внёс некоторые исправления на хазарской карте. По его описанию Гурган располагался у входа в большой залив, отделённый от моря узкой и длинной косой, заросшей лесом. Сам залив полусолёный, но по его берегам есть ручьи и родники с хорошей водой.

К ночи того же дня флотилия достигла основания этой косы. Дарник выслал к берегу вплавь ватагу дозорных с надутыми воздухом бурдюками. Вернувшись, они сообщили, что да, версты через две они вышли через лес к заливу, где на воде даже ряби нет. Признаков селищ они вокруг не обнаружили.

С восходом солнца гребцы взялись за вёсла и, сменяясь каждый час, уже к полудню достигли входа в Гурганский залив, посреди которого имелся небольшой островок. Первоначально направились было к нему, но потом князь передумал и велел сворачивать в сам залив, а оттуда уже к косе.

Входя в залив, на восточной стороне увидели белый город с внушительной стеной и множеством каменных