Китай в XX веке. От рисовых полей до атомной бомбы - Алекс Каплан

года, но ее одной оказалось недостаточно, чтобы обеспечить такие крупномасштабные поставки. Уксусный Джо к тому времени уже покинул Китай, а британцы не имели достаточно сил для выдворения японцев из Бирмы, да и нести большие потери в борьбе с грозным противником они также не желали. Отличился только генерал Шеннолт.

Начав воевать в китайском небе с группой в полсотни истребителей, он уже в марте 1943 года заслужил право сформировать воздушную армию, для чего ему были предоставлены все необходимые материальные, технические и кадровые ресурсы. При этом генерал не только создал 14-ю воздушную армию и командовал ею, но и оказал огромную помощь в деле создания китайских военно-воздушных сил. Летчики 14-й армии сбили почти 2,5 тысячи японских самолетов, уничтожили более миллиона тонн морских грузов и нанесли колоссальный ущерб железнодорожному сообщению японских оккупантов. Они прикрывали небо над китайской армией и нанесли немалый урон императорским войскам. Американская авиация смогла построить воздушный мост из Индии в Китай через гималайский «Горб», по которому к концу войны удавалось перевозить куда больше грузов, чем по Бирманской дороге, некогда обещанной генералом Джозефом Стилуэллом.

После вступления США в войну обстановка в Китае стала более спокойной. Военная угроза значительно уменьшилась, а накал боевых действий снизился. У правительства Чан Кайши появилась возможность заняться экономическими и внутриполитическими вопросами, до которых раньше не доходили руки. Включение Китайской республики в состав «Большой четверки» значительно подняло престиж генералиссимуса. Если в конце 1941 года – до вступления в войну США – его правительство висело буквально на волоске и мало кто из феодальных правителей ему подчинялся, то уже в 1942 году ситуация поменялась самым радикальным образом. Даже правитель далекого Синьцзяна Шэн Шицай перебежал от Сталина к Чан Кайши, не говоря уже о военно-политических деятелях в соседних с Чунцином провинциях, – а ведь еще несколько месяцев назад они отказывались выполнять приказы Генерального штаба, не давали армии продовольствия и не платили налоги.

Генерал-лейтенант ВВС США Клэр Ли Шеннолт с мадам Чан Кайши, отвечавшей в правительстве Гоминьдана за авиацию

Теперь же мало кто мог себе позволить очевидное неповиновение центральному правительству, так как все озаботились своим будущим. Изменение к лучшему военной обстановки имело огромное значение для гоминьдановского правительства, однако неспособность выправить экономическое положение больно била по авторитету националистов среди китайского населения. Отойдя в глубь страны, правительство Чан Кайши потеряло свою основу, так как собирать налоги и пошлины стало не с кого. Побережье и густонаселенный центр оказались в руках японских оккупантов, и теперь уже они пользовались богатствами Китая. Правительство не видело другой возможности добыть необходимые средства, кроме как увеличить налогообложение на подконтрольной ему территории. Ситуация осложнялась беспорядком, царившим на подконтрольных Гоминьдану территориях, где заправляли помещики и местные феодалы. Каждый из них владел карманной армией, сплошь состоявшей из грабителей и мародеров. При этом чиновники центрального правительства в Чунцине не отличались грамотностью и честностью, в подавляющем большинстве являясь взяточниками и карьеристами, положившими жизнь на получение высокой должности. Чан Кайши хорошо понимал как свой управленческий аппарат, так и гоминьдановское государственное устройство в целом – даже в лучшие довоенные времена построенная генералиссимусом система была плохо управляемой, не говоря уже о военном времени. С другой стороны, в сложнейших условиях японской оккупации и фактической изоляции во что бы то ни стало требовалось кормить армию и держать фронт, а также содержать государственный и партийный аппараты, и Чан Кайши не долго думал над тем, как решить возникшие экономические сложности. Он обложил крестьян многочисленными налогами, выжимая из них последние соки: налог на соломенные сандалии для солдат, налог на помощь семьям призванных в армию, налог на помощь силам ПВО, налог на топливо для военных нужд и так далее.

При всем при этом ряды армии Гоминьдана пополнялись за счет мобилизации все тех же крестьян, и семьи в деревнях оставались без кормильцев. В 1942 году во всем Китае случился большой неурожай, но в Чунцине это никого не волновало. Армейские части, солдаты местных феодалов, полиция – все грабили крестьян, устраивая реквизиции продовольствия. В деревнях начались стихийные восстания. Солдат и полицейских зачастую убивали жестоким образом, так как люди были доведены до крайнего отчаяния и не видели иного выхода. Не менее трагичная ситуация сложилась и в подконтрольных Гоминьдану немногочисленных городах, и в первую очередь в столичном Чунцине и крупнейшем Куньмине. Для решения своих финансовых вопросов режим Чан Кайши приступил к печатанию денег, что немедленно привело к ужасающей инфляции, усилило и без того процветавшую коррупцию, а также дало мощный толчок к стремительному возникновению и развитию черного рынка. В Чунцине можно было купить абсолютно все, невзирая на то, что Свободный Китай находился во вражеской блокаде. Самые роскошные и экзотические товары без большого труда привозили из оккупированного японцами Шанхая, хотя для этого требовалось пересечь линию фронта. Спекулянты цинично наживались на бедствиях населения, а помещики и феодалы припрятывали часть продовольствия, дожидаясь еще большего повышения цен, после чего продавали все на черном рынке. Если простых крестьян режим Чан Кайши за такие деяния наказывал страшным образом, то помещикам все сходило с рук, так как именно они держали в руках власть на местах. Однако хуже всего обстояли дела у интеллектуалов и людей творческих профессий, волею судьбы оказавшихся в Свободном Китае. Большинство из них бежали из Шанхая, Нанкина и других крупных городов страны, спасаясь от японцев и поддавшись на призывы гоминьдановского правительства, – в 1937 году Чан Кайши призвал народ уходить на запад и не оставаться на оккупированных территориях. Ради спасения страны и воссоздания ее на далеком западе эвакуировали промышленные предприятия, правительственные органы, театры, газеты и многое другое, для чего понадобились все наличные человеческие ресурсы. Но когда пришло время кормить беженцев, о них просто забыли. Ни воровать, ни брать взятки интеллигенция не имела возможности, а потому люди работали за мизерные зарплаты, падая на дно нового общества в Свободном Китае. Испытывая все тяготы и лишения жизни под гнетом режима Чан Кайши, многие интеллектуалы стали проникаться левыми идеями. Значительная часть творческой интеллигенции и раньше сочувствовала левым, однако на сей раз дело обстояло намного серьезнее. Коммунисты в Яньане были окутаны ореолом таинственности и романтизма. Более того, с подконтрольных им территорий доходили фантастические слухи о строительстве невиданной в истории Китая социалистической утопии, основанной на равенстве и справедливости. Слухи эти, попадая в среду обреченной на голод и социальное унижение чунцинской интеллигенции, обрастали антигоминьдановскими деталями. Об этом немедленно узнавала