Исследование сновидений в состоянии ясного сознания - Фредерик ван Эден

Большинство изучающих сновиденческую жизнь, с предположением, что сновидения — это более или менее неестественные явления, вызванные тем или иным неестественным состоянием тела, то и в своих исследованиях они занимаются главным образом тем, что пытаются спровоцировать сновидения искусственными физическими стимулами.

*

Опираясь на результаты внимательных наблюдений, я сохраняю своё убеждение, что телесное состояние спящего, как правило, не оказывает никакого влияния на характер сновидений, за исключением нескольких редких и неестественных сновидений, имеющих место перед пробуждением, которые я классифицирую как патологические (под буквой «I»), и в которых горячка, несварение желудка, или какое-нибудь отравление играют определённую роль, но они составляют меньшинство. Что до меня как наблюдателя, могу сказать, что я нахожусь в хорошем состоянии здоровья всё время своих наблюдений. Я не имел каких бы то ни было серьёзных нервных или физических расстройств. Мой сон и пищеварение также обычно в норме. Однако у меня были ужасающие кошмары, в то время как моё тело было бодрым и здоровым как обычно; и у меня были великолепные мирные сновидения тогда, когда я находился на борту корабля в сильный шторм или в спальном вагоне поезда.

В качестве подтверждения этого взгляда приведу один яркий пример. В апреле 1906 года я страдал от острой зубной боли. Я был в Италии и не захотел обратиться к чужому зубному врачу. Несмотря на боль, мне удалось уснуть и сразу же оказаться в сновидении типа «F», которые я называю демоническими сновидениями. У меня была совершенная память моей бодрствующей жизни; я знал, что я сплю и что у меня больной зуб. Но я его не чувствовал. Я понял, что я оказался в демонической сфере, которую я распознал по тому зловещему, удручающему воздействию, которое исходит от объектов, выглядящих безвредными, и которые, к тому же, выглядят очень отчётливыми и контрастными. Я бывало закрывал свои глаза, как мне это казалось в сновидении, и когда я вновь открывал их, то эти объекты — чайник, щетка для одежды и т. д. — не исчезали, и продолжали внушать такой же страх и угрозу. Затем явились те, которых я называю бесами} они не похожи на людей, и они, кажется, действуют и говорят, как независимые сущности. Обычно мне удаётся прогнать их волевым действием, например, крикнуть на них или пригрозить им. Но на этот раз я чувствовал себя бессильным и я подумал в сновидении, а не может ли причиной моего бессилия быть зубная боль. Тогда я спросил у одного из бесов, что может быть причиной моей необычной слабости. Он ответил: «Наверное, жара» и с этим ответом, я подумал, что возможно в номере не выключен обогреватель. Но я сразу же понял, что этот ответ был бессмысленной насмешкой, шуткой или глупостью. Всю эту ночь я спал, не чувствуя никакой боли. На следующее утро боль снова дала о себе знать, и мне пришлось удалить зуб.

Теперь должно быть ясно, что теория, объясняющая фантазии сновидений, как попытку ума построить ложную реальность, чтобы объяснить [самому себе] подсознательные ощущения, никогда не объяснит таких случаев. Ведь мой ум совершенно осознавал реальное положение дел; он знал о зубной боли, он знал, что я спал в номере отеля с обогревателем; и тем не менее, я вообще не чувствовал телесных ощущений, даже такого проникающего, как острая зубная боль.

Поэтому, я хочу определить настоящее сновидение как такое состояние, при котором телесные ощущения, будъ-то внутренние или внешние, не могут проникать в ум напрямую, но только в психическом, непространственном виде, как символ или образ.

Я нарочно избегаю, насколько это возможно, слов «сознательное» и «бессознательное». Быть может, они и удобны в разговорной речи, но я не способен придать им какое бы то ни было определённое значение. У меня нет ни малейшего понятия, для обозначения чего могло бы употребляться «бессознательное», как имя существительное. Я нахожу, что могу обходиться словами «память» и «воспоминание», и словом «личность» или «личина» в его первичном смысле — persona (маска, т. е. маска, одеваемая актёрами). Не думаю, что было бы правильно называть тело спящего, или находящегося под наркозом человека бессознательным. На протяжении моей психотерапевтической деятельности, вызывая посредством гипнотического внушения сон у многих людей, я узнал, что человеческое тело может действовать, как само-сознательная личность без какого бы то ни было участия вспоминающего ума. В настоящее время мы знаем, что расщепление личности человека возможно не только на две, но и на три и более части.

Так, во время моих сеансов с миссис Томпсон[23] мы наблюдали, что после транса, в котором миссис Томпсон разговаривала как «Нелли», или как какой-то другой «контролер»[24], сама она вспоминала сновидения, которые вообще не имели отношения к вещам, о которых она с нами разговаривала, будучи в трансе. Её существо, можно сказать, было разделено на три единицы: тело в состоянии транса, с виду спящее; «контролер», говорящий её устами, и миссис Томпсон, видящая сны в совершенно других сферах.

Все эти личности или личины, конечно же, были в некотором смысле «сознательны», как всё вероятно является сознательным. Вопрос заключается в том — куда убегают нити воспоминаний, которые позволяют нам идентифицировать личности?

Я знаю, что г-н Хэвлок Эллис и многие другие авторы не примут мои определения, так как они отрицают возможность полного воспоминания и свободной воли в сновидении. Они сказали бы, что то что я называю сновидением не сновидение вовсе, а некий вид транса, или галлюцинация, или исступление. Чрезвычайно схожие с моими наблюдения маркиза Гервея[25], изложенные в его книге «Сновидения и способы ими управлять», были отброшены на таких же основаниях. Эти сновидения, как заявил Мори, не могут быть сновидениями.

Итак, это всего лишь вопрос наименования. Могу только сказать, что проводил свои наблюдения во время естественного глубокого и здорового сна и что в 352 случаях я сохранял полную память своей повседневной жизни и мог действовать произвольно, хотя я так крепко спал, что никакие телесные ощущения не проникали в сферу моего восприятия. Если же кто-либо отказывается называть это состояние ума сновидением, пусть предложит другое название. От себя скажу, что это как раз тот вид сновидений, который я называю осознанными сновидениями (см. пункт «Е» в Таблице), и именно они вызвали мой острейший интерес, и их я записывал особенно тщательно.

Я вполне согласен с г-ном Хэвлоком Эллисом, что во