Почему я умею читать мысли убийц. Лекции от профайлера №1 в Южной Корее - Иль Ён Квон

позора из-за того, что видео с ними было неоднократно скопировано и распространено по всему Интернету без возможности удаления. Люди, не испытавшие на себе последствий подобного преступления, легко критикуют жертв. Но цифровое сексуализированное преступление явно очень жестокое: оно не просто лишает человека текущей нормальной жизни, но и толкает в вечное болото страданий, из которого невозможно выбраться. Требуется также осознать всю серьезность проблемы для общества, которая заключается в том, что возраст преступников, которые совершают подобное, все больше снижается.

Эволюция техники цифровых преступлений

Еще одна из проблем современного мира – это порнохабы, огромные мировые порносайты. В 2019 году в Корее по решению дискуссионного комитета телерадиовещания был закрыт доступ к подобным сайтам внутри страны. Но считается, что к ним по-прежнему можно подключиться с помощью различных ухищрений.

Один из типичных способов: в Телеграме или других соцсетях распространяется контент, а через него открывается доступ к данным отдельных пользователей. У тех, кто на это поддается, начинают требовать информацию личного характера, включая фотографии. Жертвы, находясь в растерянности, чаще всего безропотно предоставляют то, что от них требуют, поскольку верят в добрые намерения человека, сообщившего им о дипфейк-видео с их лицом в Интернете. Преступники же используют этот психологический прием, чтобы получить от наивной жертвы различные подробности. Как только нужная информация оказывается в руках преступника, он начинает использовать ее против самой жертвы: шантажирует ее угрозами, что все расскажет родственникам, друзьям и знакомым жертвы. Попав в такую ловушку, человек готов на что угодно, а преступнику остается лишь диктовать свои условия, подвергая жертву сексуальной эксплуатации или требуя материальное вознаграждение.

Если вы пострадали от такого преступления или знаете кого-то, кто попал в схожую ситуацию, нужно сразу же обратиться в центр поддержки жертвам цифрового сексуализированного насилия. В Корее прием заявлений и консультации проводятся круглосуточно. Цифровые сексуализированные преступления и голосовой фишинг происходят из-за утечки личной информации. Очевидно, что пострадавшие – действительно невинные жертвы, но часто они винят себя в произошедшем. Это и есть психологическая уловка и хитрость преступников, которые делают ставку на то, что жертва постыдится обратиться в полицию и будет держать язык за зубами. Преступник получает полную власть над жизнью человека, постепенно разрушая ее. Ни в коем случае нельзя колебаться и оттягивать неприятный момент обращения в полицию. Необходимо как можно быстрее сделать это, чтобы не дать преступлению приумножиться и охватить новых невинных людей. В полиции помогут принять меры по удалению нежелательного материала, попавшего в сеть. Но самое важное – предупреждать своих детей и обучать их правилам поведения в Интернете.

К сожалению, большинство людей, которые стали жертвами сексуализированного насилия, несмотря на желание заявить в полицию, не решаются на это из-за чувства страха и позора. Преступникам на руку такие мучения и внутренние страхи жертвы. Поэтому крайне важно, чтобы в обществе в первую очередь изменилась оценка и взгляд на подобных потерпевших. Людям, страдающим от самобичевания из-за совершенной ими непоправимой ошибки, недостаточно просто сказать: «Все нормально, это не твоя вина». Фраза: «Ты не сделал ничего плохого» – тоже недостаточна. Мы никогда не сможем по-настоящему представить себе тяжесть их психологической травмы.

По моему мнению, наказание в виде пожизненного заключения бессмысленно, если остается вероятность условно-досрочного освобождения. В Корее при вынесении приговора о пожизненном заключении преступник по прошествии двадцати лет может подать ходатайство об УДО. Если он в течение двадцатилетнего заключения не получит существенных нареканий, то ему предоставится шанс выйти на свободу и снова совершать преступления. Сами критерии условно-досрочного освобождения весьма расплывчатые. И не стоит забывать о субъективности тех, кто принимает подобные решения.

Виртуальные преступления, глубоко укоренившиеся в нашей жизни

Я считаю, что смещение фокуса с физического насилия на эмоциональное носит опасный характер. Физические нападения можно в какой-то степени предупредить. Например, для того чтобы предотвратить взлом и ограбление домов, их оснащают особым охранным оборудованием, устанавливают системы безопасности и тем самым снижают факторы угрозы. Но виртуальное преступление остановить не так просто. Наша жизнь крепко переплелась с многочисленными соцсетями, которые стали практически обязательной формой социального взаимодействия. Подобная беззащитная открытость в виртуальном пространстве приводит к тому, что стало очень сложно противостоять преступным действиям извне. Например, появились бесчисленные атаки и виртуальные преследования, которые мы не в силах отбить.

Многие люди обеспокоены тем, что преступления активно эволюционируют, а закон и уголовное наказание по-прежнему остаются такими же, как и раньше. Я согласен с этими опасениями. Но в действительности за последние несколько лет законодательство в этой сфере поменялось гораздо больше, чем за все предыдущие 20–30 лет. Несмотря на это, изменения в законодательстве не успевают угнаться за общественными явлениями, ушедшими далеко вперед. Конечно, можно радоваться, что был принят «закон Чо Дусуна[41]», поскольку это усилило законодательство касательно сексуального насилия. Но этот закон – всего лишь один яркий пример быстрого реагирования на случившееся преступление. К сожалению, жизнь такова, что невозможно принимать законы, которые противодействовали бы какому-либо новому правонарушению заранее.

Вносить поправки важно, но я считаю более актуальным изменить определение степени и видов уголовного наказания в соответствии с изменениями в обществе, а также необходимо удалить существующие с давних пор обстоятельства, смягчающие наказания. Необходимо работать над общественным восприятием некоторых преступлений, которое я считаю слишком поверхностным.

Я вижу необходимость ужесточения наказания за определенные виды преступлений, но при этом нужно рационально оценивать, о чем именно идет речь. Например, часто человек просто высказывает свое мнение или критикует кого-либо, и это воспринимается неверно. Критика и мнение – совершенно разные критерии отношения. Критика – это своего рода упрек за что-то плохо сделанное, а выражение ложной критики уже считается преступлением. Такое осуждение никак нельзя путать со свободно выраженным мнением.

Необходимо общественное образование с ранних лет, также требуются изменения в сознании в соответствии с преобразованиями в самом обществе. Например, в течение последних нескольких лет, как отражает статистика, резко упало количество ограблений и краж, включая карманное воровство. Одной из причин такого явления стало то, что люди практически перестали носить с собой наличные. С другой стороны, количество преступлений сексуального характера взмыло вверх. Причиной такого роста являются изменения в определении категорий сексуального преступления: то, что раньше таковым не считалось, теперь попадает под заданные параметры. Например, раньше не считалось преступлением тайно фотографировать женское тело. Но сейчас отношение к этому изменилось, и подобные действия соответствующе караются – они расцениваются как настоящее преступление. По мере того, как общество продвигается к правильному пониманию того, что является сексуальным преступлением, а что