Почему я умею читать мысли убийц. Лекции от профайлера №1 в Южной Корее - Иль Ён Квон

трюк похож на то, как гость без приглашения втискивает в дверной проем ногу и лишает хозяина квартиры возможности закрыть дверь, когда тому захочется. Вот так естественно и неприметно, с помощью всего лишь «одного шага ноги», преступник подчиняет себе собеседника. Этот маневр повсеместно используется в цифровых преступлениях сексуализированного характера.

Попавшись на такой крючок, жертвы сами не понимают, как были втянуты в мошеннические схемы, где их заставляют регистрироваться на специальных сайтах, делают соучастниками и потом зарабатывают на них деньги. Организатор этого хитро выстроенного преступного плана ловко балансирует на грани нескольких правонарушений и подчиняет себе других людей, и таким образом чувствует превосходство и удовлетворение от своих действий.

Помимо тревоги из-за роста сексуальных преступлений в обществе, стоит обратить пристальное внимание на учащение жестокого обращения с детьми и животными. Эта проблема требует основательного подхода. Необходимо разобраться, в чем заключаются причины подобного жестокого обращения. Что является целью преступника – реакция жертвы или выражение собственных эмоций? Здесь не все так однозначно. Раньше жестокое обращение полностью объяснялось бесконтрольным выражением эмоций для получения удовольствия. Но теперь эти действия переместились в виртуальное пространство, шокируя и ужасая каждого, кто случайно их увидел. Подобные реакции дают гораздо более сильное чувство удовлетворения преступникам.

Для такого типа преступников важна реакция, которую они вызывают своими действиями, а положительная она или отрицательная – не важно. Все потому, что любая реакция сама по себе уже повышает чувство самоэффективности преступника: он смог что-то сделать. Самоэффективность делится на два чувства: уверенность в себе и самоуважение, вызванное собственными действиями. Преступнику очень важно увидеть отклик и осознать, что его действие смогло привлечь внимание многих людей. Но невозможно подогнать всех цифровых преступников под этот шаблон. Если смотреть на различные виды преступлений, то становится очевидно – существуют и другие типы психопатов.

Возникает вопрос, можно ли остановить подобные преступления, если не показывать свою реакцию и не проявлять интереса к действиям преступника? Учитывая, что все это – новые виды преступлений, на данный момент сложно обобщать и предсказывать последующие паттерны развития поведения нарушителей. На основе нескольких случаев я пришел к выводу, что реакция зрителей влияет только на то, получит ли преступник удовлетворение от своих действий, но повлиять на само возникновение подобных преступлений не может.

В случае газлайтинга или группового буллинга в соцсетях, преступник чаще всего меняет жертву, если она никак не реагирует на его действия. Что же касается цифровых преступлений сексуализированного характера, здесь способ получения удовлетворения отличается. Подобным преступникам недостаточно лишь нападения на определенного человека и его страданий. Они идут дальше в своих злодеяниях и получают гораздо больше удовольствия от чувства власти, подчиняя себе целые сообщества. Цифровые сексуализированные преступления крайне опасны именно из-за своего бесконтрольного и безграничного распространения.

Виртуальные преступления за последнее время приобрели разнообразную и жестокую форму, но и следственный отдел, отвечающий за подобные преступления в Корее, тоже сильно изменился. Также произошли изменения и на законодательном уровне: спустя 22 года был принят на рассмотрение законопроект о сталкинге. С 21 октября 2021 года начал действовать закон «О наказаниях за сталкинг», который закрепил виды наказаний, классифицировал сталкинг по видам, а также внедрил процедуру защиты жертвы от сталкера. С 24 сентября 2021 года вступил в силу закон «О защите детей и молодежи от сексуального насилия», что позволило полиции, расследующей цифровые сексуализированные преступления, объектом которых являются дети и молодые люди, проводить расследование под прикрытием, не раскрывая своей личности.

Расследование под прикрытием, в зависимости от рода преступлений, играет очень важную роль и кардинально отличается от провокации преступника с целью его изобличения. Метод провоцирования создает ловушку, которая подталкивает преступника к совершению преступления, даже если у него не было прямого намерения это сделать. В случае расследования под прикрытием должностное лицо проводит сбор доказательств, замаскировавшись и проникнув на место совершения преступления. До сих пор единственной сферой, где расследование под прикрытием признавалось легитимным, были преступления, связанные с наркотиками, но теперь использование подобных методов одобрено и при расследовании цифровых сексуализированных преступлений. Необходимость в них оправдана появившейся у следователей возможностью узнать изнутри механизм и культуру подобных преступлений, чтобы более качественно расследовать и предупреждать их в будущем. Этот способ особенно важен, он необходим для защиты детей от втягивания в цифровые сексуализированные преступления.

Лекция 4

Big data и искусственный интеллект

Будущее профайлинга. Настало время менять способы противодействия преступлениям!

Затянувшаяся эпоха нестабильности породила страх и тревогу, которые, пройдя стадии апатии и отчаяния, проявляются в людях в виде агрессии. Важно не только минимизировать обстановку, способствующую совершению преступлений, но также отслеживать преступные мысли внутри себя.

Средства защиты для каждого

Синергия и интеграция передовых технологий

В этой лекции речь пойдет о больших данных, искусственном интеллекте и профайлинге. Конечно, я не самый компетентный специалист по big data и ИИ, но изучая дополнительную информацию по своей профессии, я не мог не заинтересоваться этими темами. Именно так я понял, насколько подобные знания важны, учитывая изменения в современном обществе.

В 2017 году, к моменту, когда я решил уволиться из полиции, мне было уже тяжело выполнять свои служебные обязанности. В каждой провинции моей страны, в любом главном отделении полиции, конечно же, были свои штатные профайлеры, но, когда случалось серьезное происшествие, в первую очередь всегда звали на помощь меня. Конечно, это было моей обязанностью – расследовать наиболее громкие и сложные дела, но постепенно я стал все больше уставать от нагрузки. Однажды я спросил, зачем меня отправляют в регионы, когда там имеются свои отличные специалисты, включая профайлеров. На что мне ответили: «С тобой гораздо быстрее». Услышав это, мне захотелось то ли в шутку, то ли всерьез спросить, не газлайтят ли меня.

Сразу же хочу развеять закравшуюся здесь двусмысленность: слово «быстрее» совсем не означает мои выдающиеся способности в профайлинге. Секрет моих сильных сторон в том, что я отлично умею докапываться до любой истины.

Для того чтобы проанализировать всего лишь одно происшествие, требуется взаимодействие специалистов из многих сфер, помогающих друг другу. Благодаря тому что за моими плечами длительный опыт работы в следственно-оперативной группе, а также навыки профайлера, я прекрасно знаю, в какой отдел обратиться по каждому из вопросов. Я знаю, где работают нужные мне специалисты, которые смогут меня грамотно проконсультировать. Мой постоянный интерес к различным исследованиям в области психологии и социологии помог мне обзавестись более широким кругозором для ответа на сложные для расследования