Психология достоинства: Искусство быть человеком - Александр Григорьевич Асмолов

Давайте оставим иллюзии. Нет ничего более постоянного, чем перемены. Ключевой характеристикой современности останется турбулентность с ее вызовами неопределенности, сложности и разнообразия жизненного мира.

Но вот любой конкретный исторический кризис имеет не только начало, но и конец. Если мы это поймем, то будем искать перспективы и делать то, ради чего мы с вами живем и действуем. А мы живем и действуем (я в данном случае говорю о близких мне людях) ради того, чтобы у каждого человека как индивидуальности была перспектива.

А «лакмусовой бумажкой», позволяющей оценить меру веры общества в свои перспективы, становится для нас отношение общества к молодежи, доверие к ней, к ее поискам себя и новых путей в жизни. Несколько мыслей и наблюдений на эту тему – в следующей главе.

ГЛАВА 18

Ну и куда пошла молодежь?

Когда мы в повседневной жизни вспоминаем о молодежи?.. Ответ очевиден: когда молодежь наступает нам на пятки в буквальном и переносном смысле слова. Тогда мы оглядываемся и восклицаем: «Ну и молодежь пошла!»

Эта фраза неразлучна с человечеством много веков. Чтобы не оставалось и тени сомнений в древности подобной диагностики, нередко приводят узнаваемые цитаты о том, что «нынешняя молодежь дурно воспитана, нерадива, насмехается над законами, не уважает стариков и не слушается родителей; это поколение погубит нашу культуру. Впрочем, и конец мира, видимо, уже не очень далек». Далее слушателям сообщают, что автор такой цитаты Платон или Гесиод, древнеегипетские жрецы или же вовсе извлечена она из вавилонских табличек.

Так что мы с вами не столь уж оригинальны. Новые времена приносят новые названия в стиле «Поколение пепси», «Поколение Next» или же «Поколение нулевых» и т. п. Маркировки меняются, а диагноз остается. Словно стремясь подтвердить подозрение о злокозненности молодежи, телевидение выпускает мыльные оперы вроде телесериала «Школа», «радующего глаз» садомазохистскими сценами школьного бытия. После чего барометр общественного негодования достигает предела и истеричный возглас «Ну и молодежь пошла!» становится подобен землетрясению, разрушающему устои общества.

Отвечу на эти стенания, что нечего на зеркало, то бишь на молодежь, пенять, когда (как бы это поинтеллигентнее выразиться) и государство, и общество, и мы с вами не столь изящно выглядим в зеркале XXI века.

● 

Если рискнуть ответить на вопрос, какая главная, самая существенная проблема стоит сегодня перед нами, то я назову потерю связи между поколениями.

Между тем, если бегло взглянуть на множество и социальных программ, и программ развития образования, то по большинству из них очень заметно, что их авторы страдают исторической слепотой. Они подсознательно воображают себя владеющими сакральным знанием о том, куда идти молодежи и как эту молодежь развивать по образу и подобию своему. Такие программы конструируют путь развития по шаблону «социального уподобления» и, как правило, выглядят понятно и убаюкивающе для обыденного сознания, у которого и оказываются в безнадежном плену.

Мягко назовем «рисками» последствия такого плена.

Первый из этих рисков – банальная недооценка социального, культурного и психологического разнообразия молодежи как особой социально-возрастной субкультуры.

Этот риск проявляется (перефразирую название книги Герберта Маркузе «Одномерный человек») в установке на «одномерную молодежь». То самое восклицание «Ну и молодежь пошла!» явно или неявно переносится на всю молодежь как некую диффузную безликую группу, противостоящую предшествующему взрослому поколению.

Второй риск (непосредственно связанный с установкой на «одномерную молодежь») – восприятие молодых людей исключительно как пассивного объекта идеологических манипуляций.

Здесь торжествует схема «поводыри-ведомые», и молодежь оценивают исключительно как экономический и политический ресурс для государственных планов, который надо в требуемом направлении использовать.

Третий риск в том, что как только поведение молодежи неизбежно выходит за рамки схемы «поводыри-ведомые», любую молодежную самостоятельность, любую молодежную субкультуру начинают обозначать как «контркультуру» или «антикультуру».

Подобные социальные проекции не только описывают, но в значительной степени и конструируют реальность. Когда ценности и стремления молодых людей рассматривают как атрибуты «антикультуры» («контркультуры»), когда чуть ли не всю социально-возрастную категорию «молодежь» причисляют к «группе социального риска», то тем самым провоцируют рост неформальных молодежных движений деструктивной направленности.

● 

Для понимания природы молодежной субкультуры уместно вспомнить меткое название книги известного оксфордского профессора Рома Харре и его коллег «Правила беспорядка». На материале обширных социологических и психологических исследований авторы доказывают, что молодежная субкультура – культура иных порядков, иных вариантов, иных путей развития, а не антикультура или контркультура.

В различные периоды истории человечества, особенно в Новое и Новейшее время, молодежная и подростковая субкультуры выступают как носители поискового индивидуального и социального поведения. Если посмотреть на картину в большом масштабе, то становится очевидным, что оно направлено на расширение возможностей развития социальных систем в целом, наращивание диапазона изменчивости и вариативности этих систем. Эволюционный смысл этого процесса, как точно отмечал Карл Юнг, состоит в переборе необщих путей развития, а не в противопоставлении «взрослой культуре» некоей контркультуры.

Молодежную субкультуру можно приучить к нормам и традициям предшествующей культуры, но весьма опасно с помощью этих норм пытаться ее приручить.

Вообще рискованно путать приучение поколения с приручением.

Когда мы повторяем, например, вслед за М. Ю. Лермонтовым: «Да, были люди в наше время», – перед нашими глазами возникает образ культурных героев, с которыми может соотнести себя молодое поколение. Но идентификация себя с культурными героями – это диалог между представителями разных поколений, а не дрессура, диктующая обязательную любовь к канонам и памятникам. Об этом точно пишет Марина Цветаева, выражая свое отношение к Пушкину: «Пушкинскую руку / Жму, а не лижу».

● 

Таковы несколько штрихов к проблеме, имеющей вечный характер. Но в XXI веке в ней возникли новые ключевые особенности.

Начну с пророческой цитаты классика культурной антропологии Маргарет Мид: «Еще совсем недавно старшие могли говорить: "Послушай, я был молодым, а ты никогда не был старым". Но сегодня молодые могут им ответить: "Ты никогда не был молодым в мире, где молод я, и никогда им не будешь"».

Сегодня же во всех частях мира, где народы объединены электронной коммуникативной сетью, у молодых людей возникла общность опыта, которого никогда в истории не было и уже не будет у старших.

Не только юношеская, но и подростковая субкультура начинает сама для себя создавать программы вхождения в большой мир. И теперь совсем необязательно, что именно через мир взрослых! Есть немало других каналов для коммуникаций. Общение в соцсетях уже давно выступает могучей альтернативой общению не то что