Мифология машины. История механизмов, которые нас пугают и очаровывают - Даниэль Штрассберг

Система обмена, введенная Уаттом и Болтоном для амортизации своих машин, приобретает универсальный характер: теперь что угодно можно обменять на что угодно. Тепло, мощность, а позднее – энергия, электричество, магнетизм и работа – все это можно выразить в виде физической величины или представить в денежном эквиваленте. Деньги становятся физической величиной, а природа – замкнутой системой, которая больше не нуждается в какой-либо подпитке извне. По сути, она состоит из жизненной силы, которая преобразуется в механическую работу. Работа может быть произведена из движения, тепла, электричества и магнетизма или куплена за деньги.

Термодинамика превращает природу в площадку для универсального обмена, основой которой является измеримость всех ее частей. С помощью универсальных констант преобразования – теплового эквивалента Джоуля, постоянной Больцмана, постоянной Лошмидта, числа Авогадро – все обменивается на все. Старые различия между естественно рожденным и искусственно произведенным, между человеческим и машинным трудом, между Богом и паровой машиной как производителями энергии утрачивают смысл.

Точный расчет «стоимости» человека, то есть производительности его труда, позволяет принять рациональное решение о том, как инвестировать имеющийся капитал. Люди нужны только в том случае, если они работают дешевле машин или если они выполняют операции, на которые машины (пока) не способны. Люди – это машины из углерода, конкурирующие с машинами из металла. Позже к ним присоединятся машины из кремния.

Жизнь перешла из биологии в физику, где, превратившись в работу, она стала измеримой и рассчитываемой. Таким образом, vis viva, кажется, окончательно вышла из игры. Дюбуа-Реймон ясно дает понять, что столь туманная концепция не имеет права на существование в мире науки:

Представленная таким образом доктрина витализма действительно напоминает смесь самых произвольных утверждений, сочетание невозможных свойств и немыслимых действий с плодами воображения, так что ее трудно воспринимать всерьез, не встречая ее очевидную глупость насмешками, которых она заслуживает. Правда, конечно, в полной наготе она уже не осмеливается так легко переходить улицу. Придуманы всевозможные накидки, чтобы прикрыть ее[372].

Гельмгольц тоже гордо заявляет в своих популярных лекциях, что он окончательно победил витализм. Некоторое время понятие «жизненная сила» еще сохраняло центральное положение в новой теории, но вскоре Гельмгольц, во избежание путаницы со старой жизненной силой, заменил его на понятие «энергия».

Слово «энергия» восходит к древнегреческому energeia, что означает «действие», «действительность». Это слово ввел в механику в 1807 году физик Томас Янг. В своем нынешнем значении как величина воздействия, то есть как перевод жизненной силы, оно стало использоваться только во второй половине XIX века.

Здесь не место для того, чтобы описывать сложную и противоречивую историю понятия энергии[373]. В дальнейшем мы будем придерживаться определения американского физика и лауреата Нобелевской премии Ричарда Фейнмана:

Энергия имеет множество разных форм, и для каждой из них есть своя формула: энергия тяготения, кинетическая энергия, тепловая энергия, упругая энергия, электроэнергия, химическая энергия, энергия излучения, ядерная энергия, энергия массы. Когда мы объединим формулы для вклада каждой из них, то их сумма не будет меняться, если не считать убыли энергии и ее притока[374].

Другими словами, энергия существует не сама по себе, а только в различных конкретных формах.

Паровая машина обязана своим триумфальным успехом не только своей эффективности – поначалу она была весьма скромной – или тому факту, что она перенесла Западную Европу и США в индустриальную эпоху, но и тому, что она привела к совершенно новому пониманию природы. Отныне природа – это замкнутая система, и неважно, являются ли ее отдельные элементы естественными или искусственными: они принадлежат к одной системе, в рамках которой имеют одну и ту же функцию – совершают механическую работу.

Термодинамика вернула жизнь из сферы эстетики на твердую почву науки. Новая наука о жизни больше не рассматривает человека как индивидуума, а жизнь – как интенсивное эстетическое переживание. Скорее, человек – один из бесчисленных последовательно и параллельно соединенных тепловых двигателей, а жизнь – это энергия, которую производит этот тепловой двигатель или, другими словами, работа.

Труд и паровой двигатель

Глава, в которой описывается новый мир, который возник благодаря паровому двигателю и, в частности, первому закону термодинамики и покоится на принципах труда и обмена.

Труд как всеобщая меновая стоимость

В то самое время, когда Джеймс Уатт работал над усовершенствованием паровой машины в своей мастерской в университете Глазго, в одном из соседних домов философ создавал монументальный труд, который он предполагал назвать «Богатство народов». «Что делает нацию богатой?» – вот вопрос, на который пытался ответить в нем Адам Смит. До сих пор богатым считался тот, кто владел большим количеством золота, монет или земли, но с введением бумажных денег эта догма утратила силу. Поэтому Адам Смит выдвигает иное предположение: богатство нации измеряется не количеством накопленного золота, а обменом товаров. Обмениваемые товары составляют живой капитал, тогда как накопленное золото – это мертвый капитал. Соответственно, нация богата, если она много обменивает, говоря сегодняшним языком, если у нее высокий уровень валового национального продукта. Но для того, чтобы определить стоимость товара, который человек хочет обменять, то есть продать или приобрести, ему необходимо объективное мерило – и это труд. Стоимость товара соответствует труду, вложенному в его производство. Карл Маркс заимствовал эту теорию стоимости у Адама Смита. В экономической системе обмена труд является объективным фактором, определяющим стоимость товара и тем самым обеспечивающим неограниченный обмен товарами. Значит, богатство и процветание нации зависят от общей производительности рабочей силы.

Труд – это объективная, но не неизменная величина. Последовательное разделение труда позволяет производить больше товаров при том же количестве труда. Разделение труда увеличивает стоимость производства в целом без увеличения индивидуальной производительности труда.

Напомним начало «Исследования о природе и причинах богатства народов» Адама Смита:

Величайший прогресс в развитии производительной силы труда и значительная доля искусства, умения и сообразительности, с которой он направляется и прилагается, явились, по-видимому, следствием разделения труда[375].

Производство булавок, например, состоит из 18 этапов. Согласно Смиту, один рабочий изготавливает около 20 булавок в день, а на мануфактуре, где работают всего 10 человек, ежедневно можно производить 48 тысяч булавок, то есть 4800 штук на одного рабочего. Разделение труда позволяет увеличить производительность в 240 раз.

Однако разделение труда означает, что у отдельного рабочего в избытке булавок, но не хватает всего остального. Поэтому он вынужден обменивать булавки на товары, которые ему нужны. Разделение труда является одновременно