Дракот для Снежной королевы - Анна Снегова

Анна Снегова

Дракот для Снежной королевы

Глава 1

Что ж… начнём. Дойдя до конца этой истории, вы будете знать намного больше, чем знаете сейчас.

Однажды юной и прекрасной Снежной королеве исполнилось восемнадцать.

В тот же день вредный старый ворон Христиан, чьи белые перья покрывал иней, а голос скрипел, как несмазанная дверь старого амбара, заявил ей, что если она не найдет себе жениха в ближайшие три дня, то обратится в ледышку.

Снежной королеве, то есть мне, слышать это было, конечно же, неприятно. Превращаться в ледышку не хотелось. Тем более, что у меня там яйца снежных грифонов на подходе, вот-вот вылупятся, а в реликтовой роще ледяных дубов впервые за много лет появился росток, и надо следить, чтоб элементали не заморозили… короче говоря, некогда мне помирать!

Но ещё меньше хотелось выходить замуж за первого встречного.

Тем более, что на расстоянии десятков дней пути в округе ни первого встречного, ни второго, ни третьего днём с огнём на сыскать. Так что результат в принципе предсказуем.

— Ты не мог раньше сказать? Я бы морально подготовилась к собственным похоронам, — я стремительно шагала по бесконечному ледяному залу, прикидывая, чем кормить птенцов. В книгах об этом ничего не было. Только то, что мамаши из грифонов получаются отвратительные, и в девяти случаях из десяти они бросают птенцов на произвол судьбы. Что выживет, то выживет.

В принципе, мне такой подход был знаком.

Примерно так поступила моя собственная родная мать, предыдущая Снежная королева, когда десять лет назад бросила трон на меня, а сама куда-то исчезла. Если бы не болтун Христиан, я бы, наверное, тут разговаривать по-человечески уже разучилась.

В запретном королевстве Фрозенгард, до которого не всякий северный олень способен добраться через бесконечные снежные пустоши, кроме меня не было ни единой живой человеческой души.

— Не р-р-разделяю твоего легкомысленного настр-роения! — каркнул Христиан и спикировав мне на плечо, больно сжал его когтями.

— Потому что ты говоришь какую-то ерунду. С чего бы мне леденеть? И вообще, откуда ты взял?

Ворон обиженно завозился и не сразу ответил.

— Зеркало.

Я остановилась, как вкопанная.

— Что?

— Утр-ром оно снова ожило.

— И ты до сих пор молчал⁈

Христиан надулся, встопорщив белоснежные перья.

— Тебя невозможно было найти! Я весь Фр-розенгар-рд облетел.

— Я была в теплицах.

«Теплицами» я называла подземелья своей Твердыни, где из-за близости к Сердцу гор царила такая ледяная стужа, что создавалась идеальная атмосфера для вызревания яиц снежных грифонов. Христиан за это обычно называл меня чокнутой. Но в чём я виновата? Настоящие теплицы, настоящую зелень и настоящие цветы я видела только на картинках в книгах. К счастью, книг было много, и за всю свою жизнь я не осилила даже сотой части из тех, что хранились в библиотеке дворца.

— Что сказало зеркало? — немедленно накинулась я на Христиана.

— То, что я тебе передал, слово в слово! Если юная Снежная королева не найдёт жениха в ближайшие три дня, её ждёт неминуемая злая учесть. Она превратится в ледяную статую. Дай посмотрю, вдруг ты уже начала… — Ворон задумчиво заглянул мне в ухо. Я отмахнулась. Он сорвался с моего плеча и, тяжело хлопая крыльями, полетел вперёд.

Я тут же сменила траекторию своего шага. Ясли полярных лисят подождут. Новость срочно необходимо было проверить. Зеркало молчало столько лет! Я уж думала, не признаёт меня полноправной хозяйкой. Все знали, что оно повинуется только королеве Фрозенгарда. Моя мать долгие часы проводила, беседуя с ним. Я так и запомнила её — величественную, ослепительно прекрасную, холодную. Сидящую на троне, до которого вела такая длинная лестница ледяных ступеней, что я вечно боялась подниматься по ним и обычно останавливалась у подножия, задирая голову. И бездушное овальное стекло, парящее в воздухе перед ней, с которым она разговаривала намного, намного чаще, чем со мной.

…А вот и он.

Трон Фрозенгарда.

Посреди гигантского молчаливого зала, потолок которого переливался текучей лентой Северного сияния, возвышался престол моих предков.

Бесконечная, бесконечная цепь. Сотни и сотни Снежных королев. Имя каждой из них хранят летописи в архивах Фрозенгарда.

Все мы существуем лишь для одного — чтобы не переставало биться Сердце гор. Если это случится… но лучше о таком даже не думать. Какое счастье, что люди, живущие в королевствах к югу от нас, все жители этих маленьких стран, уютных городков и цветущих селений, даже не подозревают, от какой страшной угрозы защищают их горы, которые в сказках, рассказанных шёпотом у костров, они называют Проклятыми.

Мы не имеем права покинуть свой пост.

Мы не имеем права любить и дружить с людьми. О том, что в мире существует что-то ещё, кроме безмолвия гор и холодного блеска северного сияния, мы узнаем только из магических книг.

Мы не имеем права изменить хоть что-то в своей судьбе.

Одна жизнь — в обмен на жизни тысяч и тысяч людей. Наверное, справедливый размен.

Я вздрогнула, когда на плечи мне опустилась пушистая мантия из белого меха. А на голову тяжело хлопнулся обруч короны.

— Опять забыла регалии? Ты не можешь подниматься на трон в таком виде, как… как… какая-то крестьянка из хлева! — сердито проскрипел Христиан. — Вечно ты нарушаешь правила.

Я поправила корону и вздохнула. Холодный обруч, сплетенный из острых льдистых граней, как всегда плотно и больно сжал виски. Распрямила плечи и ступила белым сапогом на первую ступень. Всего их семьдесят семь, я считала.

На самой вершине я остановилась, села на трон, положила руки на прозрачные подлокотники. Отсюда открывался невероятный, захватывающий дух вид — на ледяное озеро посреди зала. Его поверхность растрескалась, образуя ледышки с прямыми, как по линейке вычерченными гранями.

Вдруг на мгновение пришёл образ — я думала, уже надёжно погребённый в моих воспоминаниях.

Темноволосый мальчишка, которому было приказано сложить из этих льдин слово «Вечность»…

Сердце сжалось тупой болью.

Нет! Только не сейчас.

Я тряхнула головой, прогоняя воспоминание. Мне было пять! Я не должна была помнить.

Но я помнила.

— Зеркало! Явись ко мне. Я тебе приказываю, — мой голос дрожал, и получилось далеко не так величественно и твёрдо, как должно было.

Наверное, поэтому ничего не изменилось.

— Ты мыслями где-то витаешь, как обычно, вот и не получается ничего, —