Малина для мага, или Сорванная любовь - Ольга Ярошинская

ахнув, спряталась в карете. Эйдан подошел ближе, не спеша укрываться от дождя, и его глаза сверкали чистой изумрудной зеленью. Мокрая рубашка облепила широкие плечи, рельефный пресс, и сверкающие золотом потоки магии мерцали сквозь одежду.

Он сел в карету рядом со мной и, склонившись, совершенно бесцеремонно вытер дождевую капельку, стекающую в мое декольте.

— Мало вчера получил? — холодно уточнила я.

— Я рассчитывал на куда большее, — кивнул сол Гир, взяв меня за руку. — Малин, вот ты говоришь — руны погасли.

— Я их снова зажгла.

И пальцы слегка дрожали — от большой траты магии, конечно, а никак не от прикосновения Эйдана.

— Очевидно, тебе не хватает сил, — продолжил он свою мысль, поглаживая мою ладонь.

Я высвободила руку, поправила намокшие волосы. Лучше б заранее спряталась от дождя — нет, стояла там, разинув рот, как ворона. Эйдан откинулся на спинку сиденья, и горячий воздух пронесся по моему телу — будто жаркое дыхание возлюбленного.

— Так вот, — не отставал он. — Ты ведь знаешь, как можно легко восстановить потраченный магический резерв?

Рядом со мной сидел ходячий источник магии, и намек был прозрачен.

— Обойдусь медитациями, — ответила я.

Эйдан закрыл дверцу, карета тронулась с места и поехала к городу. Без лошадей, кучера, движимая одной только магией, которая у сол Гира не закончится никогда.

— Хотя, знаешь… — задумалась я.

Губы Эйдана изогнулись в насмешливой улыбке, а карета притормозила и начала разворачиваться обратно.

— Я не о том, о чем ты подумал, — быстро исправилась я.

— Нет?

Карета остановилась.

— Можно попробовать влить твою силу в башню.

— Нельзя, — с досадой возразил Эйдан, и мы вновь покатились к городу. — Мужская энергия слишком жесткая. Если мы найдем то, что вредит Сол-Гирату — я обращу это в прах. Я уже предложил отличный вариант: ты до предела накачиваешь целебные руны, а я накачиваю тебя.

И вновь эта кривая ухмылка.

— Поверить не могу, что когда-то с тобой переспала, — покачала я головой и отвернулась к окну.

— Все сложилось как нельзя лучше, — ехидно напомнил он, — секс с корневым магом, подарок от башни — и вот ты уже магичка, учишься в академии и крутишь с кем-то другим. Правда, судя по тому, как быстро погасли руны, силенок у тебя маловато…

— У меня первая степень магии, Эйдан, — сказала я, и он осекся. — Ты понимаешь, что это значит? Руны погасли вовсе не потому, что я слабосилок. Что-то жрет башню, точит ее корни. Какой-то огромный голодный клещ высасывает из нее жизнь.

— Первая? — повторил он.

Вздохнув, я вновь отвернулась к окну. Что бы сол Гир там ни думал, я правда его любила. Дом это знал.

Башня осталась позади, вместе с тучей, поливающей старые стены. Сол-Гират казался мне вечным, незыблемым, и я чувствовала себя так, словно устои моего мира пошатнулись.

— Твоя мать может рассказать что-то полезное, — добавила я, не глядя на Эйдана. — Надо выяснить, когда это все началось.

***

Госпожа Аделина сол Гир встретила нас в гостиной роскошного особняка. В густых темных волосах, уложенных в аккуратный пучок, появилось серебро седины, но глаза оставались яркими, точно янтарь. С идеальной осанкой, в шелковом платье пыльно-розового оттенка, она всплеснула руками и воскликнула:

— Ты все же привез ее!

И я так и не поняла, что за эмоция крылась в ее словах: радость, удивление, досада?

Вряд ли какая-то мать желает для своего сына невесту, которой когда-то сама отдавала вознаграждение за интимные услуги. Эйдан ведь не сподобился. Видимо, не захотел сцены. Пожалуй, за это я была ему благодарна. Если бы он отдал те два золотых лично, произнес вслух злые слова, что были в письме, я бы, наверное, умерла.

— Привез, — подтвердил Эйдан и, обняв меня за талию, привлек к себе ближе. — Мне даже не пришлось ее уговаривать. За меня это сделали боги.

Он поднял руку, так что рукав соскользнул, обнажая браслет. Вязь вплелась в его кожу, и теперь выглядела как изящная татуировка.

— Ух ты, — не сдержала я удивления. — У тебя он прямо под кожей?

— Как и ты, Малинка, — бросил Эйдан.

Врет он все так же хорошо.

— Значит, вы уже женаты? — лицо свекрови исказилось, и после паузы она воскликнула с горькой обидой: — Эйдан, как так?! Не пригласил родную маму на свадьбу! Что скажут люди?

— Мы могли бы устроить торжество, — задумался он. — Но позже. Сейчас главное — башня.

— Разумеется, — оскорбленно процедила госпожа сол Гир. — Что ж, поздравляю. Проходите, располагайтесь. Я прикажу принести чай. Вот так поворот судьбы, правда? Совсем недавно ты подавала чай…

Все же досада. Радости — ноль.

— А теперь она может звать тебя мамой, — подхватил Эйдан. — Жизнь идет, все меняется.

Тонкие ноздри Аделины дернулись от гнева.

— Думаю, нам следует соблюдать определенные границы в общении, — нашлась она. — Я скоро.

Госпожа сол Гир скрылась за дверями, а я огляделась: белые стены, украшенные лепниной и позолотой, мягкие бежевые диваны и кресла, в углах кадки с такими шикарными цветами, что я тут же подошла ближе и разочарованно фыркнула — искусственные.

— Так что мы хотим узнать? — спросил Эйдан, усевшись на диван и вытянув длинные ноги.

— Обстоятельства смерти Джиневры, — ответила я, выбрав другой диван, но сол Гир тут же переметнулся ко мне.

— Ты ведь не думаешь, что моя мать может оказаться замешана в чем-то дурном? — спросил он.

— Это было бы странно, — согласилась я. — Подставлять под удар башню и собственного сына... Разве что как-то случайно, по незнанию.

Хотя госпожу сол Гир не так-то легко обвести вокруг пальца. Среди слуг она считалась крайне требовательной и проницательной хозяйкой.

— Наверное, не стоит сообщать ей детали нашего брака, — осторожно предложила я.

— Согласен, — тут же кивнул Эйдан. — Маме ни к чему знать, что ты меня бьешь.