Клуб смерти - Кэролайн Пекхам

Русский парень, сидевший рядом с Владом, начал что-то бормотать на языке… хм, французский был языком любви, так чем же тогда был русский? Понятия не имею, но, судя по его тону, могу предположить — чистейшей яростью. Он был большим парнем, хотя и не таким большим, как я, и я на мгновение подумал, не захотела бы суповая ложка провести вечер в его заднице вместо того, чтобы подавать десерт.

Разгневанный парень, казалось, был готов ударить кулаком по столу, и я посмотрел на его блестящую лысину с легким желанием поиграть на ней, как на бонго.

Анастасия убрала когти с моего бедра и наклонилась вперед, прошипев что-то по-русски, что заставило его замолчать, а взгляд, который он бросил на нее в ответ, сказал мне, что они трахались. Что было удобно, потому что я не хотел, чтобы мой член приближался к ней. Удачи им и их лысым большегрудым детям.

— Я говорила, что летняя свадьба была бы идеальным вариантом, — сказала Анастасия, снова переводя взгляд на мое лицо. Я не был полностью уверен, что смотрел на нее с тех пор, как приехал, и не собирался делать это сейчас, поэтому было трудно сказать наверняка, насколько она разозлилась или не разозлилась из-за того, что я не обращал на нее внимания.

— Конечно, — согласился я, не проявляя ни малейшего интереса к этой свадьбе, и следовательно, не имея никакого мнения на этот счет.

— Хорошо. — папа хлопнул в ладоши и улыбнулся мне, что было чертовски странно, ведь сейчас я явно выводил его из себя, а он обычно не давал никаких поблажек моим выходкам. — Тогда решено. Свадьба будет летом.

Я замер, совершенно, полностью, даже мизинцем не пошевелил.

— Идеально, — согласился Влад. — Чем скорее мы уладим это, тем скорее сможем выступить вместе против Кастильо.

Они перешли к разговорам о политике, и я откинулся на спинку стула, размышляя, строя планы. Однако ни одна из моих идей не заслуживала особого внимания. Я сомневался, что смогу обмануть Анастасию, нарядив обезьяну в свой костюм и заставив ее жениться на ней. Я, вероятно, мог бы убить ее и обставить все как несчастный случай: автомобильная аварии, падение пианино, взрыв грудных имплантатов или что-то столь же вероятное. Но в море было еще много русских. Так что несомненно, из ниоткуда появилась бы еще одна дочь, кузина или двоюродная бабушка Владимира, и свадьба все равно состоялась бы.

Я смотрел на ужасную татуировку на лице Влада и думал, не стоит ли мне просто срезать ее. Наверняка дыра на лице будет лучше, чем это размытое уродство? Он мог бы использовать дыру для множества забавных вещей, например, есть, не открывая рта, принимать член сбоку (при условии, что он любит сосать член). Он мог бы позволить птице свить в ней гнездо или просто украсить ее блестками. Все было бы лучше, чем эта чернильная клякса.

Подали еду, и пошли разговоры о платьях, цветовой гамме и прочей ерунде. Время от времени я вставлял свои пять копеек: «А как насчет тыквенно-оранжевого цвета?», «Мне всегда казалось, что камни — отличное украшение для центра стола», и мой личный фаворит: «В качестве сувениров гостям можно раздать отрезанные пальцы. Я могу достать их по дешевке на работе».

Вскоре они просто перестали обращать внимание на мои реплики и рассмеялись, а Анастасия с какой-то сердитой женщиной с монобровью, сидевшей по другую сторону от нее, погрузились в обсуждение планов на русском. В дело пошла какая-то папка, к моей коже прикладывали образцы тканей, но больше всего меня интересовала монобровь. Я имею в виду, эта херня впечатляла. Такую штуковину мне точно было не отрастить. Я решил, что эта женщина — мать Анастасии, и догадался, что если она пошла в нее, то это объясняет все пластические операции, которые она явно сделала.

— Давай надеяться, что эта свадьба будет веселее, чем твоя последняя, а, брат? — Спросил Коннор, похоже, заметив мою не слишком восторженную реакцию на все происходящее и, очевидно, подумав, что это была хорошая идея — подразнить меня.

Я ухмыльнулся ему, беря со стола нож для стейка и засовывая его в карман.

По крайней мере, еда была хорошей. Марта, как обычно, превзошла саму себя, и я ел как умирающий с голоду, пытаясь заглушить окружающий меня шум.

По крайней мере, до тех пор, пока кое-что, что Влад говорил моему отцу, не привлекло моего внимания.

— … зовут Матео Ортега. Ты слышал о нем?

— Звучит знакомо, — согласился Па, и я посмотрел на него, давая понять, что это меня заинтересовало.

— По слухам, он на самом деле не умер год назад, — сказал Влад. — Вместо этого произошла какой-то крупная разборка, и он убил кучу людей Сантьяго Кастильо, а потом украл у него деньги и сбежал, как крыса в канализацию.

— Такой человек мог бы стать настоящей кладезью информации, — согласился Па, взглянув на меня. — Ты слышал что-нибудь об этом раньше? Среди твоих источников не было слухов о беглом члене картеля? — Его губы презрительно скривились, но даже великий Лиам О'Брайен знал, как важно держать ухо востро. Проблема была в том, что он не любил заниматься этим сам, а это означало, что он полагался на то, что я буду передавать ему все, что услышу. Он очень доверял мне. Некоторые могли бы сказать, что это было глупо.

Слышал ли я что-нибудь о человеке, сбежавшем из картеля после того, как он бесконечно разозлил их и украл у них несметные сокровища? Конечно, слышал. Но я услышал эту новость, когда она была еще свежа, и я уже выследил его и запер в своем подвале. Кто нашел, тот и владеет.

— Ничего, — ответил я, пожав плечами. — Если это произошло год назад, я бы поставил на то, что он сейчас далеко-далеко отсюда. Но я могу поспрашивать, может, удастся его выследить. А почему ты так уверен, что эта информация достоверна?

— Потому что мы поймали маленький кусок дерьма, принадлежащий Кастильо, который шнырял возле наших складов, — спокойно ответил Влад. — Это заняло четыре дня, но перед смертью он запел, как канарейка. С его развязавшегося языка сорвалось много чего, что может помочь нам в борьбе с ними, но мне показалось, что это их самый важный секрет.

— Я согласен, — сказал Па. — Он занимал высокое положение в их организации, так что он мог бы рассказать нам о них массу всего, что могло бы стать как раз тем самым козырем,