Опальная жена. Пекарня на краю севера - Александра Берг

Один из судей, явно из числа магов, поднялся со своего места.

– Я могу проверить это утверждение, ваша честь. Магические иллюзии легко обнаружить.

Главный судья кивнул, и маг, покинув своё место, приблизился к Анне. Он начертил в воздухе какой-то символ, который на мгновение засветился голубоватым светом, а затем угас.

– Это не иллюзия, ваша честь, – объявил он. – Перед нами живой человек.

– Это не доказывает, что это именно Анна Артейр! – не унимался Драммонад.

Анна невозмутимо улыбнулась.

– Я готова ответить на любые вопросы, которые могут подтвердить мою личность. Более того, – она обвела взглядом зал, – здесь присутствуют мой отец, моя тётка и моя кузина. Все они могут подтвердить, что я действительно Анна Артейр.

Меня будто ледяной водой окатили. Я резко повернул голову и нашёл их глазами. Действительно, в третьем ряду, бледный как полотно, сидел Вейр. Рядом с ним, вцепившись друг в друга – его сестра и племянница. Как, во имя всех демонов преисподней Анне удалось переманить их на свою сторону?

Эффект был подобен взрыву. Судейская коллегия замерла в полном смятении. Шум в зале достиг своей кульминации.

Глен, воспользовавшись моментом, вышел вперёд.

– Ваша честь, в свете новых обстоятельств, я полагаю, с моего подзащитного следует снять все обвинения. Более того, – он сделал паузу, – мы требуем немедленного расследования в отношении герцога Драммонада, который, как теперь очевидно, был организатором и нанимателем этого грязного заговора.

Верховный судья поджал губы, бросил быстрый взгляд на позеленевшего герцога, но возразить ему было нечего. Доказательства не просто налицо – они кричали, вопили, оглушая всех присутствующих.

– В свете открывшихся обстоятельств, – главный судья, в последний раз ударил молотком, – суд постановляет: Виктора Артейра немедленно освободить из-под стражи. Все обвинения с него снимаются. Прошу всех посторонних освободить зал суда! Дальнейшее заседание, касающееся новых обвинений, будет проходить в закрытом режиме.

Вскоре гул стих, и огромный зал опустел. Осталась лишь горстка людей: семья Вейра; сияющая Анна; Глен с довольной ухмылкой и… Драммонад с его верным псом Эскелем.

– А я ведь говорил, – на моих губах заиграла хищная улыбка, когда я посмотрел в глаза Эскелю. – Что выйду.

Эскель молчал, не смея поднять взгляд. Он смотрел на своего поверженного хозяина, и будь у него хвост, тот бы беспомощно поджался у него между ног.

Глава 52.

Глава 52

Анна

Я никого не принесла в жертву. Даже Розалинду.

Моя сделка с отцом была проста и цинична: я молчу, и его имя в этой истории останется незапятнанным, чистым, словно первый снег. А вот Виктор… он никаких обещаний не давал.

Артейр с яростью цепного пса вцепился в моего отца, в герцога, в кузину. Он принялся крушить их жизни с таким упоением, с такой основательностью, что для меня просто не осталось места. Мы… Мы так и не поговорили. Он не счёл нужным даже бросить мне жалкое “спасибо”. Подлец! А ведь это я, именно я вытащила его драконью шкуру из петли!

Я даже вернулась в отцовское поместье, в клетку, полную призраков прошлого.

Каждый скрип двери, каждый стук копыт за воротами отдавался в сердце глупой, отчаянной надеждой: “Это он. Он приехал. За мной”.

Ха! Какая же я всё-таки наивная, непроходимая дурочка! Как я могла забыть его главную черту, его суть? Виктор всегда думает только о Викторе. И потом, он ведь покинул Дала-Эрне. Просто уехал. Не оставив и жалкой записки.

Я для него – пустое место. Всегда им была…

Каждый раз, когда я думала об этом, внутри всё закипало от бессильной, жгучей злости. И самое отвратительное, что злилась я не столько на Виктора, сколько на себя. За то, что позволила этому человеку, этому ходячему эгоизму, так глубоко въесться в мысли, прорасти плющом прямо в сердце. Неужели я… влюбилась? Я?! В этого бесчувственного, самовлюблённого козла? Нет! Только не это. Что угодно, но не любовь!

Единственное, что ещё держало меня в Алькветтерне – забота о тётушке Гиллиан. Её разум, опалённый магией отца, нуждался в уходе. Я нашла для неё лучший пансионат для магически пострадавших. Мне совершенно не хотелось оставлять её в поместье. Отец вернётся. Когда расследование закончится, он обязательно сюда вернётся. И не известно, что он с ней сделает.

Я дала себе слово забрать её из пансионата. Как только отремонтирую дом, чтобы из щелей больше не сквозило – сразу заберу!

С этой мыслью я и уехала. Последняя цепь, приковывавшая меня к этому месту, к воспоминаниям, с тяжёлым лязгом рухнула.

Здесь мне больше делать нечего. Пора возвращаться. Домой. Туда, где холодный ветер выдует из головы всю дурь. На Север.

Путь, который мы проделали со Штормом, на этот раз отнял заметно больше времени, чем дорога сюда. Может, потому, что мы уже не спешили? Не летели, как угорелые, чтобы спасти кого-то.

Я успела посмотреть страну. Насладиться природой. Реками и ручьями, затянутыми тончайшей ледяной корочкой, прозрачной, как стекло. Под ней ещё можно было разглядеть тёмное, сонное течение воды. Иногда копыта Шторма с хрустом проламывали лёд у самого берега, и этот звук был единственным, что нарушало звенящую тишину.

Мы проезжали редкие, притихшие деревеньки. Из труб вился сизый дымок, обещая тепло и уют, но улицы были пустынны. Казалось, вся жизнь замерла, спряталась по домам.

В просоленном воздухе портового городка повстречался торговый корабль, капитан которого меня узнал. Оказалось, его путь тоже лежал в Дала-Эрне. Предложение капитана взять меня на борт было истинным подарком судьбы, и я, не раздумывая, с благодарностью согласилась. Шторма удалось устроить в просторном отсеке для перевозки скота.

Ночами, когда уставшая команда проваливалась в сон, я куталась в плащ и выходила на палубу. Опершись о холодный, влажный борт, смотрела, как чернильно-чёрные волны бьются о судно, и поднимала глаза к небу. Там, в бездонной темноте, сияли звёзды – мириады осколков льда, бриллиантовая пыль, разбросанная чьей-то щедрой, но безразличной рукой. Их холодное равнодушие было так похоже на сердце Виктора…

На рассвете третьего дня сквозь клочья утреннего тумана проступили они – величественные силуэты гор. Острые, заснеженные пики, словно клыки пробудившегося древнего зверя, вгрызались в облака. Вдохнув резкий, холодный воздух, пахнущий морем, хвоей и снегом, я поняла, что дома…

Когда сходни с глухим стуком