Княжий венец - Анна Михайлова

- Что у вас происходит? – Драгомир вошел без стука, - орете так, что слуга за мной в Логово прибежал, урок сорвал.

- Тами сбежала, - князь устало опустился в кресло, - после разговора вот с этим дипломатом современности.

- На себя посмотри! Из-за одного кривого слова бросил любимую женщину.

- Ты…

- Ну-ка, успокоились оба, - холодно осадил обоих Драгомир, - где ты ее оставил?

- Во дворе, у крыльца. Мы там беседовали.

- Это там где подвода с Болот разгружалась? – поинтересовался волхв.

- Что?! – подскочил князь, недобро прищурив глаза. - Вот же охотничек! Голова, видать, шею натирает. На Болотах за Тами увивался, теперь сюда притащился, гаденыш. Убью! Стража! – рявкнул к двери – закрыть город. Никого не выпускать! Дружина, вся – по коням! Если он ее хоть пальцем…

- Подожди, Леслав, с тобой поеду, - волхв сразу понял, что озверевшего друга одного отпускать опасно, - вслепую искать долго. Я раскину поисковые заклятья, узнаем район. Так легче будет найти пропажу.

- Если она раньше за другого замуж не выйдет. Кому-то назло, - ехидно заметил Джанибек, получив убийственный взгляд синих глаз.

- Это мы еще посмотрим! А с тобой я еще не закончил. Что промеж тобой и Смиренкой произошло – ты так и не сказал.

- И не скажу. Наше это дело. Сами разберемся, - отрезал тот, - поехали, я с вами. Если сестра разозлится, я постараюсь ее остановить. Ну, или посмотрю, как ты с ней справляться будешь. Ни у кого ранее не получалось.

Воят в таверне развлекал ее неспешной беседой о селянах и своем путешествии в Миргород. Но отчего-то терзало беспокойство, заставляя нервно ерзать на стуле. Что задумал охотник? Поглядывала в окно, но там ничего особенного не происходило. Туда-сюда сновали люди. Болтали, смеялись, жизнь текла своим чередом. Из странного был только случайно подслушанный разговор. Практически у их окна встретились какие-то мужчины, по-видимому купцы. Разводили руками и горестно вздыхали:

- Нешто и вторые ворота тоже?

- Говорят – все до единого. На замок. И стража встала с бердышами.

- А почему закрыли, не слыхал?

- Да я почем знаю? Но сказали никому хода не будет. Деньгу даже не предлагать – едва в морду не схлопотал. Нешто беда какая стряслась?

Тамирис вновь вопросительно посмотрела на охотника. Тот, как ни в чем не бывало орудовал ложкой, поглядывая на нее с хитринкой.

- Все же не пойму, что ты задумал.

- Погодь маленько, скоро самое интересное начнется, - спрятал он улыбку в короткую бороду.

- А ну-тка, поберегись! – крикнули зычно за окном. Мимо процокали всадники в красных плащах старшей дружины. Плечистые, нахмуренные. Видать по важному делу. А спустя несколько минут прогарцевала целая кавалькада. И глупое сердце невольно дрогнуло. На крупном боевом коне, в синем плаще-корзно с красным подбоем ехал ОН. Такое одеяние только ему, правителю, дозволено носить. Густые брови нахмурены, твердые губы сложены в упрямую суровую линию. А ведь она не раз наблюдала, как эти губы складывались в умопомрачительную улыбку. Как упоительно целовали… Там, в прошлой жизни… Сейчас же Велеслав был все также захватывающе красив, но суров, как неотвратимое возмездие.

Мимо проехал, не заметив ее, полускрытую занавеской.

- Княже, - крикнул едущий на пол корпуса позади волхв, - я же не собака-ищейка. Район определил, а далее уже самим искать надо.

- Значит – обойдем все дома до единого. Если кто двери не откроет – ломайте. Оцепить квартал! – в низком будоражащем голосе звенел металл. А у нее дрожь по телу. И ведь не страх, предвкушение это!

Тамирис перевела напряженный взгляд на Воята. Тот безмятежно откинулся на спинку стула и заговорщицки хмыкнул.

- Ну и как тебе? Князь, который ну ни капельки в тебя не влюблен, самолично ищет пропажу?

- Он не хочет политического скандала, - насупилась Тами и повторила его позу, скрестив руки на груди.

- Ой, ли? Тогда он мог послать за тобой дружину, советников, того же Ведающего. А поехал искать тебя сам.

- Это ничего не значит. Зря ты это затеял. Может тебе лучше уйти, пока не поздно? Вы же Болотах враждовали. А сейчас его ничто не удержит.

- Эх, двум смертям не бывать, а одной не миновать! Зато знать буду, что самого князя Миргородского беспокоиться заставил. И как бы даже – ревновать, - усмехнулся мужчина.

- Вы русичи, совсем безбашенные, да?

- Ага! Оттого и женщины нас крепко любят, и враги люто ненавидят. Не умеем мы наполовину жить, - ярко, открыто улыбнулся Воят.

- Ла-адно, - Тамирис сбросила с себя угрюмое оцепенение и предвкушающе улыбнулась. Принимая правила игры. Раз уж влезла в авантюру – будет играть до конца. Что-то шальное, хулиганское забурлило в крови, - давай посмотрим, каково это - «жить не наполовину».

- Тебе понравится.

Разговоры в харчевне стали тише. Люди узнавали у подавальщиц последние новости про закрытый князем Миргород, недоуменно переглядывались, разводили руками. Кто-то хотел расплатиться да уйти побыстрее, но соседи по столику посоветовали не торопиться. И переждать угрозу тут, в людном месте. Мало ли отчего власть лютует. Может беда мимо пройдет?

И вдруг – опасностью, словно холодом зимним повеяло. Вмиг разговоры стихли. И будто враз комната меньше стала – самолично, быстрым шагом вошел в харчевню князь Миргородский со свитой. Остановился на пороге. Как всегда – хорош собой, но зол. Черный камзол да с золотым шитьем ладно сидит на широких плечах, узкий золотой венец украшает темноволосую голову. Чуть поодаль – Драгомир, волхв Верховный, валорец чернявый, да Беригор – воевода княжий, усмехается в густую короткую бороду. А могучая рука небрежно на рукояти меча лежит. За ними несколько плечистых дружинников. Обвел колючим взглядом князь присутствующих, отчего каждый плечи ссутулил, да съехал маленько ногами под стол. А ну как по его душу?

Натыкается синий пронизывающий взгляд на Тамирис и вмиг вспыхивает. Облегчение и злость в глазах. Да только еще выше задирает она подбородок. «Ну, и что ты мне сделаешь? Я – Тамирис, дочь кагана валорского!»

- Все вон, - негромко рявкает Велеслав, но людей за столами как ветром сдувает.

Широким шагом приближается к их столу князь, словно сама неотвратимость. Вроде испугаться должно, а у нее в душе радость вместе с горечью. Против воли своей радуется