«Реми Мартен» - Светлана Полякова

— Я вас обидел? — спросил он.

— Чем? — удивилась я. Мне казалось, что это я могла его чем-то обидеть.

— Не знаю, — развел он руками. — У меня частенько это получается… Я не умею разговаривать с девушками. И даже не знаю, как мне пригласить вас на ужин. Вы не подскажете?

Я уже собиралась напомнить ему, как он быстро целует руку, и по нему совсем не скажешь, что он относится к разряду великих скромников, а совсем наоборот, но отчего-то не смогла выдавить этих необходимых сейчас слов, а вместо этого…

Да уж, вздохнула я про себя, чувствуя снова, как мои щеки становятся пунцовыми.

Мне хотелось исчезнуть. На секунду я попыталась представить себе, как я теперь выгляжу и насколько мне идет багровый цвет лица, поскольку не сомневалась, что мое лицо сейчас именно такого цвета. Меня никто никогда не приглашал на ужин, и мне хотелось именно так ему и ответить: не знаю, мол, поскольку у моих знакомых обычно нет денег и на собственный ужин, в одном лице. И я никогда не была в ресторане, впрочем, мне кажется, это не совсем то место, где мне будет хорошо.

— При свечах? — поинтересовалась я, переключая внимание со стены на пол.

— Как вам будет угодно, — поклонился он. — Можно найти и такой ресторан…

— Ах, вы меня еще и в ресторан приглашаете, — кивнула я. — Я-то думала, что вы хотите меня домой пригласить…

— Домой? — удивленно переспросил он. — Господи, почему домой? У меня дома и напитков-то нет приличных. И еды…

Но дома удобнее соблазнять, — пролепетала я, чувствуя себя уже окончательно дурой. — Вы ведь именно об этом думаете? Что нашли глупую девицу, которая к тому же принадлежит к той самой несчастной «прослойке», у которой никогда не водились деньги?

— Да я не собирался вас соблазнять, Саша! — замахал он руками, и когда я посмотрела в его глаза, то отчетливо прочла там благоговейный ужас.

Надо же, какой высокомерный тип! Он, оказывается, даже соблазнить меня не собирался! Что, на самом деле, тратить усилия то на это самое «соблазнение»?

У меня утонченный вкус, сказала я, усмехнувшись недобро. Боюсь, вы не сможете мне угодить, ми лорд… Я пью исключительно «Реми Мартен». И на всякий «Реми Мартен», а исключительно тот, который с бриллиантом. К тому же сегодняшний вечер меня уже пригласили. Знаете, как сейчас много по улицам разгуливает арабских шейхов?!

Я и сама не знаю, откуда взялся этот проклятущий «Реми Мартен». Выплыл из закоулков памяти, — какой то дамский журнал, который я читала намедни, рассказывал об этом самом дорогущем коньяке. Кажется, я поразила его своими познаниями. Во всяком случае, он растерялся и огорчился. Наверное, даже олигарху не по карману купить понравившейся девушке этот самый «Реми Мартен», подумала я со злорадным удовлетворением. А раз нет «Реми Мартена», придется ему смириться с тем, что есть еще кто то, с кем у меня сегодня встреча.

— Жаль, — сказал он и улыбнулся. — Я не ожидал, что… вы сегодня заняты, Сашенька.

— Ничего не поделаешь, — притворно огорчилась я. — Иногда в жизни случаются подобные неувязки…

Он хотел что-то мне сказать, но только усмехнулся и снова поцеловал мою руку. И я снова покраснела.

— Я все-таки вам позвоню, — сказал он и пошел к выходу.

Когда дверь за ним закрылась, я вспомнила, что у него нет моего номера телефона. А это значит, что он не сможет мне позвонить. Никогда.

И мне почему-то стало очень грустно. Это было совсем уже непонятно, и поэтому я сделала все возможное, чтобы поскорее выбросить из памяти этот инцидент.

К чему мне лишний повод для грусти?

Глава третья

— И ты послала его подальше?

Вероника округлила глаза с таким ужасом, что я почувствовала: прегрешение мое не имеет прощения… То есть, рассудила я спустя несколько секунд, вряд ли это прегрешение. Скажем по-другому: мой поступок необъясним. Так оно вернее…

— Не хочу, чтобы меня считали нищенкой, которая на все готова, — ответила я.

— По-моему, он тебя таковой и не считал, — задумчиво сказала Вероника, закуривая. Теперь она следила за дымом, вонзающимся в потолок, стараясь при этом игнорировать мое присутствие.

— Тебе-то откуда знать? — возмутилась я. — Эти «мажоры» все такие высокомерные.

— Может быть, — кивнула Вероника. — Но они-то высокомерные, а мы с тобой высокоумные. Особой разницы не вижу. И те и другие питаются ненавистью друг к другу. И комплексы… Черт, как я ненавижу эти комплексы!

— Ты снова принялась философствовать, вместо того чтобы говорить о насущном! — закричала я.

— Ага! — довольно улыбнулась Вероника. — Значит, сэр Райков, эсквайр, все-таки запал в душу бедной Саше…

— Да он меня на целую голову ниже, — презрительно фыркнула я. — Ничего он туда не запал…

— Да ведь сама назвала его насущным, — не успокаивалась Вероника. — Сначала отправила его, можно сказать, выгнала прочь… Идет он сейчас, бедненький, весь в слезах, рыдает и напивается с проститутками, а в душе несет твой прекрасный образ… Ах, говорит он себе, смахивая печальную слезу, как мне жить теперь без этой девушки? А девушка сидит и в ус не дует… Пьет себе капуччино за два рубля пакетик, вместо того чтобы наслаждаться вкусом настоящего эспрессо в престижной «рыгаловке»! И счастлива, о чем свидетельствует ее довольная физиономия. Нет, не дано бедным нуворишам проникнуть в загадочную душу русской интеллигентки с комплексами и прочими идиотскими наворотами! Чего кстати, ты там у него потребовала?

— «Реми Мартен», — буркнула я.

— Вообще-то он, твой «Реми», продается в ближайшем супермаркете…

— Да не этот! — отмахнулась я. — Другой. Который коллекционный… С бриллиантом.

— Господи, это еще что такое? — удивилась Вероника. — Сама придумала такой коньячок? До чего-то у писателей, право, развита фантазия…

— Вот швырну в тебя подушкой, — сурово пригрозила я. — Ничего я не придумала. Сейчас…

Я порылась в стопке журналов и нашла нужный. С красавицей на обложке.

Красавицу звали Пенелопа Крус, и я была на нее даже отдаленно — не похожа.… Отчего-то осознание этого факта не замедлило смениться легкой грустью: трудно, черт побери, жить на этом свете, зная, что твой внешний облик далек от совершенства! Наверняка эта Пенелопа не повторяет по утрам: «Cвет мой, зеркальце, заткнись! Причесаться я пришла…» Смотрит на себя с радостью, наслаждаясь моментом и предвкушая, как она пойдет по Лос-Анджелесу и все вокруг будут кричать от восторга… Впрочем, поразмыслив, я все-таки подумала, что это ужасно утомительно, когда все, все вокруг кричат от восторга. Наверное, можно отдохнуть от этих криков. Я бы предпочла, чтобы они все-таки кричали потише. И недолго…