История грешников - Мелли Т. Толлэм

запеклись у корней, кожа головы была покрыта желтыми чешуйками, и дамам пришлось прервать процесс мытья на полпути. Вымыть их было бы настоящим подвигом, потребовавшим по меньшей мере дня работы. Я была одета в простое черное платье, которое болталось на моем теле, как мешок с картошкой.

Мои ноги дрожали с каждым шагом, который я делала по направлению к тронному залу, но Брэндон прижимал меня к себе, положив руку мне на поясницу, пока мы двигались черепашьим шагом.

— Вот и все, — подбодрил он. — Мы почти на месте.

Я хрюкнула в ответ. От каждого движения боль отдавалась рикошетом в моих костях, но Эйден настоял, чтобы я пришла немедленно. Срочность казалась подозрительной, учитывая, что вот уже три месяца я была легкодоступна для любого, кто хотел со мной поговорить.

Мой желудок скрутило, когда мы остановились перед богато украшенными деревянными дверями тронного зала. Брэндон втянул в себя воздух и встряхнул руками, словно готовясь к жестокой встрече.

— Он готов быть снисходительным. Просто будь уступчивой. Будь покорной, и все будет хорошо, — прошептал он.

Смешно. Уступчивой. Покорной. Формулировка была оскорбительной, но тот огонь, который горел во мне, подпитываемый ненавистью и яростью, давным-давно погас. Мои физические и умственные способности были слишком ограничены, чтобы вести какую-либо борьбу.

Я оттолкнулась из объятий Брэндона и споткнулась.

— Почему я должна быть уступчивой?

— Он пытается, Далия. Он хочет быть хорошим королем и изменил многие правила своего отца. Он хорошо относится к Габриэлле, и магия больше не объявлена вне закона. Он освободил тебя из тюрьмы. Просто дай ему шанс.

Я внимательно посмотрела на Брендона. Эйден не сделал ничего, кроме того, что и так был обязан сделать.

Законность магии была шуткой — любой, обладающий какой-либо силой, сбежал, как только его освободили из подземелий.

— Тогда почему я ношу эти наручники с рунами, Брэндон? Почему меня лишают силы и оставляют беззащитной? Легко узаконить магию, когда в стране нет магии.

Брэндон закатил глаза.

— Перемены происходят медленно и поступательно, но это перемены. Он хочет исправить проступки своего отца и дает тебе шанс. Дай и ему тоже.

Когда я не ответила, он вздохнул и выпрямил спину, затем толкнул дверь в тронный зал.

Моя голова закружилась, когда я схватилась за стену, медленно дыша. В этот момент идти наверняка означало упасть.

Брэндон обнял меня за талию и притянул к себе.

— Я держу тебя.

Мы двигались вместе, как одно целое, и я прижалась к нему, хватаясь за каждую унцию поддержки, которую он предлагал. Он двигался медленно, маленькими шажками, чтобы я не споткнулась, пока мои глаза оставались настороженно прикованными к полу.

В глубине души я всегда знала, что из Эйдена получился бы прекрасный король, но он не был больше тем мальчиком. Он замышлял заговор. Он убивал. Он бросил меня в темницу и выбросил ключ. То, каким замечательным лидером он мог бы стать, больше не имело значения — по крайней мере, не для меня.

Я никогда не смогу простить его, и сомневаюсь, что он когда-нибудь сможет простить меня. Мы останемся врагами до того дня, пока один из нас не умрет.

Когда мы достигли центра тронного зала, Брэндон остановился. Я подняла глаза, осматриваясь. Все было пурпурно-золотым, от стен до расстеленного ковра и золотого трона, на котором восседал Эйден. На нем был пурпурно-золотой дублет в тон украшениям. Золотая корона уютно покоилась в его светлых волосах — корона, которая когда-то принадлежала его отцу. Его голубые глаза сверкали в моем направлении, мускулы на его челюсти напряглись, когда он стиснул зубы.

Эта встреча не будет дружеской.

Джордж стоял позади трона, осторожно положив руку на спинку кресла в символическом жесте своего нового положения — правая рука короля

— Встань на колени перед королем, — приказал Джордж.

Я усмехнулась этой команде, отказываясь встать на колени, не после всего, через что они заставили меня пройти. Все, что потребовалось, — это один толчок рук Брэндона на мои плечи, чтобы я рухнула на пол. Стоя на коленях, я бросила на Брэндона испепеляющий взгляд, и он глубоко вздохнул, качая головой.

— Ты закончила? — спросил Эйден.

Он облокотился на подлокотник, и этот небрежный жест ничуть не смягчал ярость, исходившую от него. Он держал голову на ладони, будто ему наскучила моя жалкая попытка сопротивления.

Мышцы в моих ногах горели от усталости, и я знала, что, сколько бы я ни старалась, без посторонней помощи подняться не смогу, поэтому я кивнула.

— Прекрасно, — сказал Эйден. — Нам нужно поговорить.

— Прошу, мой повелитель, — язвительно бросила я, и Брендон за моей спиной только простонал в ответ.

В другой день мне бы это показалось забавным, но сейчас чувство юмора покинуло меня. Безразличие этих мужчин к моему здоровью и состоянию вызывало ярость. Я очнулась от комы всего несколько часов назад.

— Ты выглядишь ужасно, — заявил Эйден, подтверждая мои мысли, но в его заявлении не было сочувствия.

Вместо этого на его лице промелькнуло краткое выражение удовлетворения. Мой жалкий внешний вид в его представлении сродни справедливости.

— Интересно, почему? Это ты отправил меня в ту темницу. Это по твоему приказу я осталась без еды и воды, без самого необходимого, такого как тепло или гигиена.

Удовлетворение исчезло с его лица.

— Это были не мои приказы, — сказал он холодно. — Я ясно дал указание: тебя должны были содержать в порядке — кормить, одевать и следить за состоянием. Стража сама решила, что ты должна страдать.

Он тяжело выдохнул.

— Ты об этом не знаешь, но у тебя больше нет сторонников. Измена. Ложь. Все знают, что ты сделала. Слухи только множатся. То, что говорят… — он покачал головой. — Стражники поступили по своей воле, и они ответят за то, что ослушались моих приказов.

Я метнула в него взгляд, острый как клинок.

— Тогда почему я здесь, а не в подземелье? Что тебе нужно? Хочешь снова приказывать мне быть твоей любовницей? — Я фыркнула. — Лучше я сгнию в камере, чем позволю тебе дотронуться до меня.

Джордж и Брэндон напряглись от такого оскорбления, но оба промолчали.

— В это может быть трудно поверить, но последнее, чего я хочу — это прикасаться к тебе. Тот корабль уже давно отплыл. Однако чего я хочу, так это твоего согласия, — заявил он. — Я призвал к проведению саммита наций из-за того, что тьма распространяется по нашему миру. Будут присутствовать главы каждой нации и государства, и для приличия ты будешь представлена как моя любовница. Многие лидеры знали тебя в этой роли, и у тебя не может