Сорванная свадьба. Люблю тебя до неба! - Виктория Борисовна Волкова

ничего не вижу. Ни парка, ни прогуливающихся больных, ни спешащих медсестричек с историями болезни. Вспоминаю, как в тот злосчастный день перед свадьбой приезжаю к Валдаевым, как гостья, а не фельдшер скорой помощи. Как обессиленно падаю на диван в большой уютной комнате, украшенной картинами и статуэтками.

– У нас сейчас ремонт, – садится напротив Катерина Даниловна. Машет рукой в сторону коридора. – На первом этаже только зал целый и Любочкина. Поэтому занимай спальню Альберта на втором этаже. Он уехал и вернется нескоро. Через неделю, наверное.

– Куда-то во Владик умотал. Пока заявится, уже ремонт сделают, – добавляет Семен, выглядывая из кухни. – Мам, а пожрать есть что?

– Сейчас ужинать будем, сынок, – смеется Катерина.

Подхватываюсь ей помогать. Мне бы сейчас руки занять и ни о чем не думать. Но тетка Альберта мягко гонит меня из кухни.

– Ты тут гостья, милая, – улыбается мне. – Иди лучше к Любе. Кажется, она проснулась. Заглядываю к Любови Даниловне, но она спит. Осторожно трогаю пульс, поправляю подушку и возвращаюсь к Кате.

– Пойди, полежи, – снова выпроваживает она меня.

– Ага! На ногах еле стоишь. Где спальня Альберта – знаешь? – подает от окна голос Сэм.

– С ума сошел! – замахивается на него полотенцем Катя и поясняет добродушно. – На втором этаже. Третья дверь справа. Горничные уже там постель меняют, – заявляет она мимоходом.

Горничные!

Пока я не попала к Валдаевым, мне даже в голову не приходило, что в доме постоянно может находится прислуга. Водители, горничные, охрана.

Поднимаюсь на второй этаж. А там уборка идет полным ходом. Ухожу вниз, бесцельно маюсь, бродя по красиво обставленному дому, и снова возвращаюсь на кухню.

Неприкаянная и совершенно разбитая. Стараюсь не думать об Олеге. Но словно наяву вижу картинки. Плехов и эта девчонка! В разных позах… Как мы сегодня…

Смаргиваю слезы, пытаясь отогнать гадские воспоминания. Все. Олег в прошлом. Что по нему страдать? Надо жить дальше…

Только я не могу. Сажусь на мраморные ступеньки между первым и вторым этажом. Обхватив себя обеими руками, сумрачно глазею на кованые цветы и листья, оплетающие перила. Кажется, жизнь закончилась.

Господи, почему так?

Прикусываю губу и, уткнувшись носом в колени, беззвучно плачу.

Никогда не думала, что Олег мне изменит. Верила ему безотчетно. А он… Звонил же, клялся в любви, приезжал при первой возможности. А сам с Оксаной этой… Подлый предатель!

– А у нас в доме больше нет места пореветь? – интересуется кто-то над головой. Вздрагиваю от знакомого голоса. Утирая мокрое от слез лицо, изумленно таращусь на хозяина дома и отца Альберта.

– Здравствуйте, Валерий Георгиевич, – всхлипываю горько.

– Кто тебя обидел, детка? – садится он рядом. Большой красивый мужчина за шестьдесят. Солидный и уважительный. – Скажи. Я накажу, – бросает резко. И я понимаю, что Валдаев-старший не шутит.

– Мой жених заделал ребенка другой девочке, – старательно подбираю слова, и меня прорывает от горя. – Завтра должна была быть наша свадьба, а тут девица с животом заявилась. Наверное, месяц девятый. Олег мне всегда говорил, что я у него одна. А тут эта…

– Он ее хоть знает? Или обилетил по пьяни? – снисходительно смотрит на меня Валерий Георгиевич. В черных мудрых глазах плещутся сомнение и жалость.

– Да, знает, – вздыхаю я. – Назвал по имени. Спросил ее, зачем она приехала.

– Совсем дурак, что ли? – морщит идеальный нос Валдаев и неожиданно мягко сжимает мою ладонь. – Все хорошо, Аленка! Главное, до свадьбы все выяснилось. Ну, козел, с кем не бывает? Такие случаи сплошь и рядом. А то бы погнала с ним за Полярный круг или куда там ему назначение пришло. Забеременела бы, детей нарожала, а потом бы выяснилось, что у него по всей стране спиногрызы раскиданы.

– Да, наверное, вы правы, – тяну нерешительно. – Мне сейчас очень больно, – признаюсь совершенно искренне.

– Боль пройдет, детка. Ранка засохнет, и корка отпадет. Выдыхай. Живем дальше! – по-родственному хлопает меня по спине. – Ты у нас молодая, красивая. Умничка, каких поискать. Найдем тебе нормального жениха. Достойного и честного. Да я первый на твоей свадьбе плясать буду…

Улыбаюсь сквозь слезы. Утираю ладошкой мокрые щеки. И больше всего на свете хочу верить Валдаеву. Он в годах, со знанием и опытом. Наверное, не ошибается никогда.

– Ты хоть родителям позвонила? Предупредила, что у нас? – добродушно пеняет мне Валерий Георгиевич. – Иди, позвони, – с укоризной качает головой. – И ужинать будем. Катя стейков нажарила. Слышишь, запах какой? – демонстративно втягивает он воздух ноздрями.

И за ужином, подняв бокал, провозглашает.

– Я пью за твое счастье, Аленка! Пусть прилепится к тебе хороший человек.

Все пьют, а у меня голова идет кругом. Какой другой мужчина? Я жизни без Олега не представляю.

Не представляла. Но как-то умудрилась прожить без него двадцать лет. Просто запихнула свою любовь куда подальше.

А сегодня заявился мой милый.

– …Онкомаркеры брать? – выглядывает из смотровой Настя. Резко выдергивает меня в реал, заставляет собраться.

Что-то я раскисла сегодня. На воспоминания меня потянуло. Ежусь, словно озябла.

– Нет, в данном случае не информативно, – растираю холодные пальцы. Заглядываю в айфон, где моя заботушка Леня уже накатал целые простыни доводов, почему мне нельзя оперировать Оксану Плехову.

Да я и сама понимаю, что лучше отказаться. Но как? Уже поздно. Поезд ушел.

– Я согласна, но нет оснований для отказа, – надиктовываю сообщение.

«Значит, надо собраться и придумать», – не отступает Леня. Обычно он мягкий и нежный. Но когда надо, включает режим жесткого препода. И не бесит. Никогда не бесил меня.

«Хорошо», – набираю на ходу и спешу в смотровую.

«В два часа в «Кружевах», – тут же приходит ответ.

«Я с Лешей», – предупреждаю, надев маску.

«Прекрасно. Я по нему соскучился», – отвечает Касаткин и выходит из сети.

Глава 13

– Вот ты-то мне и нужен, Гусь! – весело заявляет в трубку Демин. – Поднимайтесь в отделение. Парни пусть сразу к Оксане Петровне проходят, а ты ко мне загляни, – велит он.

И тут же медсестричка миленькая пропуски приносит.

– Денис Александрович вас ждет, – заявляет сдержанно. Да еще глазки опускает. Но мне почему-то кажется, что только помани, прибежит как миленькая.

Я бы и позвал, но