Сорванная свадьба. Люблю тебя до неба! - Виктория Борисовна Волкова

не тянет. После того, как Ленку встретил, мне никакая другая баба не нужна. И с Оксаной разведусь, как только выпишут. И узнать надо, кому я за двадцать лет задолжал. И выплачу. Все до последней копейки верну.

– Что-то случилось? – вваливаюсь в кабинет к Демину.

– Да нормально все, – поднимается он навстречу. – По моей части – так точно. А вот с нижним этажом проблема вышла. Нельзя тут Оксану оперировать…

– Это еще почему? – вскидываюсь недовольно. – Вроде договорились уже. Или Лена… Валдаева то есть, заднюю дала? На нее не похоже.

Валдаева!

Не знаю, как язык поворачивается назвать мою Ленку чужой фамилией и с катушек не слететь. Как удается спокойно говорить о ней, как о чужом человеке. Делать вид, что только операция интересует. Хотя… Хрен бы с ней! Ксюху и в Москву отправить можно.

– Из Минздрава звонили, – указывает на кресло Демин. Видимо, разговор не из простых. И лучше сесть и послушать.

Тяжело усаживаюсь в кресло, Денис плюхается напротив и морщит нос, словно старается подобрать слова и не может.

– Короче, наш великий и ужасный Касаткин обеспокоился. Лично позвонил, сука, – вздыхает тяжело Дэн. Убирает назад косую русую челку и смотрит жалостливо. – Я против Акулы идти не могу, – разводит руками. – И Валдаева не пойдет. Никто не будет с ним ссориться, – добавляет поспешно. – А Леонид Сергеевич наш категорически против. Говорит, у меня клиника не приспособлена под подобные операции, нет лицензии и прочей фигни… Ну понимаешь?

Пожимаю плечами. Вообще не врубаюсь, в чем дело.

– Давай сначала, бро, – цежу глухо. – Что-то до меня не доходит.

– У меня тут оперировать Оксану нельзя, – припечатывает строго Денис.

– А у Валдаевой можно? – сверлю его взглядом.

– Да, конечно, Елена Васильевна у нас имеет все нужные лицензии и разрешения.

– Так в чем вопрос? – пожимаю плечами. – Оксану к ней отвезти. Или нельзя транспортировать?

– Не хотелось бы, – мотает головой Денис. – Твоей супруге сейчас полный покой нужен. Сотрясение мозга все-таки. Она в сознание пришла, но отрубается время от времени. Сиделка с ней постоянно…

– А с операцией этой можно повременить? – смотрю в упор. Сжимаю ладони в замок, сатанея от ярости.

– Желательно провести побыстрее, – вздыхает Демин. – Поэтому вариант прооперировать у нас был идеальным. Но он отпадает. Против Акулы никто не попрет, – складывает руки в глухой замок Денька.

– Может, подъехать к нему? Потрепаться? Я хоть сейчас сгоняю.

– Бесполезно, – мотает головой Денис. – Я с ним больше часа разговаривал. Может, Елена Васильевна убедит.

– А у нее какие-то альтернативные доводы имеются? – усмехаюсь криво.

– Ну… Она может его уломать, – тяжко вздыхает Денис и отводит глаза.

– А ты? – ничего не понимаю.

– А я не по этому делу, – театрально разводит руками мой старый дружбан.

– Погоди, ты хочешь сказать, – спрашиваю вкрадчиво и чувствую, как на затылке, словно у хищника перед атакой, поднимаются волосы. – Она ему как женщина нравится? – тщательно подбираю слова.

– Они – любовники, – усмехается криво Демин.

А мне словно кто-то под дых дает.

Любовники, твою мать! У Лены, у моей Лены, есть мужик. А я так… Погулять вышел.

– Я подозреваю, мелкий у Лены от него.

– А она сама что говорит? – выдыхаю резко и, мне кажется, выдаю себя.

– А никто и не спрашивает, – с интересом смотрит на меня Демин и ухмыляется довольно. Кажется, он догадался.

Давным-давно мы с ним пересеклись в полевом госпитале. Пили в ординаторской чистейший медицинский спирт, закусывали тушенкой и болтали за жизнь. Вот тогда-то я и трепанулся. Вроде поговорили и забили на душевные откровения. Но сейчас по глазам вижу, что Денис все вспомнил. Или не забывал никогда.

– Есть еще варианты? – возвращаю разговор в привычное русло. Сжимаю зубы, как бультерьер, и чувствую, как под скулами заходятся желваки.

– По Оксане Петровне? – нервно уточняет Денис и тут же спохватывается. Мы как два старикана у полклиники моем кости понравившейся врачице. Обалдеть история!

– Ну, так ты меня по этому вопросу позвал, – улыбаюсь спокойно.

И сам не понимаю, откуда берется это гадское хладнокровие. Как за ленточкой, когда на все похер, лишь бы взять высоту, лишь бы выстоять.

– Санавиация, бро. Быстро и осторожно вертолетом доставим в аэропорт, а там санбортом в Москву.

– Да я не против. А кто будет оперировать? – бросаю лениво.

– Да там найдем спецов, не проблема, – выдыхает Денис. – Я позвоню Гаретниковой. Это величина на всю Россию. Или Касаткин подключится, – заявляет он бойко и осекается.

– Ладно, делайте, – пожимаю плечами. Честно говоря, мне пофиг, кто из светил будет оперировать Оксану. Но где-то в душе поднимает голову мрачное подозрение, что меня поимели. Красиво и хладнокровно. Неужели Ленкин мужик вмешался и отменил операцию из-за меня? Или это она сама бортанула?

Глава 14

«Я раскрыл тебе душу, а ты мне – глаза», – проходя в палату к жене, мысленно разговариваю с Леной.

У двери, заслышав голоса сыновей, торможу. Любят они мать. Оксана оказалась домовитой, преданной женой, пусть даже нелюбимой. И хорошей матерью. Вот только недавно с катушек слетела.

– Привет, – останавливаюсь у входа. Облокачиваюсь плечом о косяк. Рассматриваю бледную изможденную болезнью женщину, будто впервые вижу.

– Как дела? Как себя чувствуешь? – спрашиваю равнодушно. Даже не пытаюсь придать голосу заботливые нотки. А подойти обнять или поцеловать, тем более. – Врачи говорят, починили тебя.

– Да, уже лучше, – печально вздыхает жена и смотрит как побитая собака. – Спасибо, что пришел и мальчишек привел, – бросает заискивающий взгляд, в котором теплятся любопытство и страх.

Вот эти бегающие глаза! Блин! Почему я раньше никогда не обращал них внимания? Не вчера же это все началось? Двадцать лет, сука. Двадцать лет коту под хвост.

Ну да ладно! Я всех найду и раком поставлю. Или кто-то вообразил, что может боевого генерала нагнуть?

– Олежек, мама сказала, ты ребят к себе на время забрал, – жалко улыбается Оксана. – Вроде бы, пока я в больнице, они у тебя поживут?

– Потом решим, – морщу я нос. – Сейчас тебе надо прийти в