Замужем за немцем - Света Беккум

– Ну откуда ты знаешь? – попыталась я успокоить разбушевавшегося Лёвушку, тогда ещё не зная, что спорить с ним бесполезно. – Может, и правда любит. А немецкий потом в Германии выучит, она ещё молодая.

– Ах, так ты её ещё и защищаешь! – бешено завращал глазами Леопольд. – Значит, ты и сама такая! Тоже небось думаешь: вот, нашла дурака, который за всё платит!

Насчёт оплаты возразить мне было нечего. Лео и вправду оплачивал наши перелёты и встречи. Попросив однако никому об этом не рассказывать.

С трудом запихнув неунимавшегося Лёвушку в такси, я с силой захлопнула дверцу и прокричала обалдевшему водителю адрес. Ошарашенная Анечка отчаянно махала нам на прощанье:

– Светлана Владимировна, нужна будет помощь – звоните!

В машине досталось на орехи батарейщикам, не наученным приходить к клиенту вовремя и не имевшим ни малейшего понятия о правилах техники безопасности. В итоге таксист, махнув рукой, включил погромче радио.

Дома масло в огонь подлили стучащие как дятлы третий день подряд молотком по монтировке горе-водители. Чему, после всех событий, Леопольд уже не удивился.

– Это надо же, какие идиоты! Одно и то же колесо! Три дня по два часа – посчитай, сколько это будет? Целый рабочий день! Да на шиномонтаже им за 15 минут бы сделали, причём качественно и надолго! Этим людям совершенно наплевать на работу, да и деньги не нужны!

И так далее и тому подобное.

Я всхлипывала носом на кухонной табуретке, по умолчанию приняв на себя ответственность за все мыслимые и немыслимые грехи моих соотечественников, а ночная кукушка получила на сегодня выходной.

Глава десятая. Всё будет хорошо!

Утренняя погода полностью соответствовала обстановке в доме. Серые облака затянули вчерашнее голубое небо, и мелкий дождик старательно прибивал пыль на листьях деревьев соседней лесопосадки.

Леопольд сосредоточенно жевал свой бутерброд, бросая на меня недружелюбные взгляды. А потом молча уселся на балконной табуретке, выпуская клубы дыма в пасмурное небо, всем своим видом напоминая мне старого одноглавого дракона, только что проигравшего битву за прекрасную принцессу.

Я убрала постель, перемыла утренние чашки и спросила примиряющим голосом:

– Дорогой, что бы ты хотел сегодня на обед?

– У меня нет аппетита, – упрямо заявил Леопольд, подозревающий, наверное, что следующим шагом русских будет его отравление.

В глубине моей ни в чём не провинившейся души постепенно начинал нарастать протест.

«Да что он себе позволяет, этот немец? – возмущённо подстрекала меня моя чистая совесть. – Кто ему чего плохого сделал? Нечего со своим уставом в чужой монастырь соваться. Я, понимаешь, ношусь с ним как курица с яйцом, даже Ване некогда позвонить».

Я вдруг поняла, что ужасно соскучилась по Ваньке, которого не видела уже три дня.

– Ты куда собралась? – озабоченно осведомился Лео, намеревавшийся провести день в доказательствах своей правоты.

– Не твоё дело, – храбро ответила я, подозревая, что это может быть последним этапом в наших отношениях. Но обида за своих уже гнала меня дальше.

– Сосиски – в холодильнике. А тебя я закрою на ключ! – я мстительно хлопнула дверью перед носом растерявшегося от изумления Леопольда.

Трясясь в газельке проложенным маршрутом, я размышляла о правильности своего поступка. Сразу поскучневший от дождика, но всё равно любимый город мягко гипнотизировал мелькающими в окошке однотипными домами.

«Ну и бог с ним, с иностранцем… Погуляла – пора и честь знать… Где родился, там и сгодился… По Сеньке и шапка».

– Недолго музыка играла, – как всегда кратко, но в точку констатировал папа, с самого начала скептически относящийся ко всей этой истории.

Нацелованный мною Ванечка побежал обратно к компьютеру, а мама заговорщицки показала мне взглядом на кухонную дверь. Процесс задушевных разговоров был отработан до мелочей, мужчины при этом к разговору не допускались.

Вооружившись для конспирации заварным чайником с вишнёвой наливкой собственного изготовления и дополнив якобы мирную картину чаепития двумя чашками вместо рюмок, мы с мамой заняли свои позиции за кухонным столом.

За три с половиной часа моя мудрая мама, являющаяся беспрецедентным образцом женского терпения, прожившая с папой всю сознательную жизнь и потому знавшая все известные науке приёмы мирного сосуществования с этими «жизнеотравителями», уговорила меня вытереть слёзы и провести разведку телефонным звонком.

– Светушка, – жалобным голосом прохныкал несчастный Лёвушка в трубку, – где у тебя ромашковый чай? У меня живот болит…

Ах ты, господи! Чуть не угробила иностранца.

– Ивана возьми с собой, – наставляла мама, попутно доставая с полки коробку с ромашковым чаем. – Он при ребёнке постесняется с тобой ругаться. К тому же будет вам на вечер развлечение, пусть Ваня с ним в шахматы поиграет. Ну, давайте!

Притихший на диване Леопольд был искренне рад, что мы его размуровали.

Я с озабоченным видом, стараясь скрыть в глазах смешинки, заваривала на кухне чай. Иван разложил шахматную доску прямо на диване и привычно расставлял белые и чёрные фигурки.

Потом мы хохотали над проигрышами смущённого Лео, ужинали сосисками с картофельным пюре и решали, кто же будет спать на Ваниной раскладушке.

– Светушка, я тебя люблю, – шептал мне на ухо как ни в чём не бывало выздоровевший Лёвушка, и в этот момент я поняла: это судьба.

Никуда он от нас не денется. Не для того он пережил столько страхов, летел за тридевять земель и, что немаловажно, уже потратил столько денег, чтобы потерять свою любовь из-за какой-то чепухи.

– Всё будет хорошо, – я погладила его по плечу. И действительно, все остальные дни прошли как по маслу.

Он почти перестал обращать внимание на привычные нам, но необъяснимые его разуму вещи. И только иногда вежливо спрашивал. Например: «Почему бабушки торгуют около магазинов семечками?» Или: «Почему в супермаркетах обязательно дежурит секьюрити?»

Я объясняла как умела.

Мы гуляли с Иваном в парке аттракционов, куда мы ходили по большим праздникам из-за высоких цен на билеты, которые были мне не по карману.

Счастливый Ванька прыгал до неба на батуте, а не менее счастливый Лёвушка, который сам детей не имел, но, как оказалось, любил, вытирал слёзы умиления, когда Ваня в благодарность теребил ладошками седую бороду на Леопольдовых щеках.

Будучи ласковым от природы, Ванечка быстро проникся доверием к доброму немцу, который не только восхищался его шахматными талантами, но и считал его героем, невольно ответственным за наше случайное курортное знакомство.

Мы обедали под водочку у родителей, и папа так же громко продолжал кричать:

– При коммунистах мы жили хорошо! Переведи ему – и квартиры давали, и путёвки в санаторий!

А Леопольд