Жаркое соперничество - Рейчел Рид

Он провел подушечкой большого пальца по губам Шейна, после чего осторожно просунул его внутрь. Шейн закрыл глаза и втянул палец в рот, принявшись играть с ним языком. Он был потрясен тем, как непринужденно это делал, и тем, как ему нравились собственные ощущения. Розанов вздрогнул, а Шейн почувствовал легкое головокружение. Он не был уверен, что долго продержится на ногах и гадал, позволит ли ему Розанов... захочет ли он этого...

Он выпустил изо рта его большой палец и медленно опустился на колени.

— Блядь, — выдохнул Розанов. — Шейн знал, что назад пути не будет, но они, вероятно, уже перешли некую черту, и он мог взять то, что хотел. Дрожащими руками он стянул с Розанова джинсы с трусами и приблизился ртом к его толстому, твердому члену. Глубоко вдохнув, он медленно и очень осторожно лизнул головку. — Да, Холландер... — прошипел Розанов.

На вкус он был как... кожа. Шейн неуверенно скользил языком по разгоряченной плоти, совершенно не представляя, что делать дальше. Но он любил быть превосходным во всем. В подобных вещах он никогда не был принимающей стороной, поэтому попытался подражать действиям девушек, которые делали ему минет. Он взял поглубже. Это ощущалось так странно, мощный член Розанова полностью заполнял рот. Шейн замер на мгновение, подумав, как нелепо, должно быть, выглядел со стороны.

Но выражение лица Розанова опровергало эту мысль. Он поддерживал голову Шейна за подбородок своей большой ладонью и смотрел на него сверху вниз. Пробормотав что-то по-русски, он добавил:

— Ты бы видел себя.

У Шейна вспыхнули щеки. На миг он представил, что их позиции поменялись местами. Как бы выглядел Розанов, стоящий на коленях с его членом во рту? Сможет ли Шейн когда-нибудь это узнать?

Он непроизвольно застонал, что заставило Розанова вздрогнуть. Тот провел большим пальцем по его скуле, и Шейн, закрыв глаза, начал двигать головой. Он сосал и облизывал член, постепенно привыкая к ощущению его во рту. Мысли метались, как бешеный маятник. Беспокойство о технике минета сменялось беспокойством о том, что именно все это значило. Но тут Розанов снова запустил пальцы в его волосы, и Шейн вспомнил, что неоднократно фантазировал именно об этом перед сном и считал это охуительно горячим, даже если потом стыдился своих фантазий.

Выдохнув через нос, он плотнее обхватил член Розанова и слегка наклонил голову, отдаваясь ощущению скольжения твердой плоти по языку. Он был уверен, что ужасно лажал, и его опасения подтвердились, когда Розанов вдруг закричал:

— Стоп! Стоп! Стоп!

Шейн быстро отстранился и уставился на Розанова, который скорчил гримасу, зажмурив глаза.

— Прости, — сказал он. — Я не... Я никогда...

Розанов рассмеялся.

— Все в порядке. Было... — Он взмахнул рукой, будто пытаясь поймать, как ускользнувший воздушный шарик, подходящее слово на английском. — Это было... слишком…

— О.

Правда? Шейну казалось, что он толком и не успел ничего сделать.

— Просто... ох... очень...

Грубо? Интенсивно? Неумело? На ум приходило несколько слов, но Шейн не хотел гадать, что чувствовал Розанов.

— Очень много, — закончил тот. А затем разочарованно замычал. — Нет. Я не могу подобрать слово.

Шейн поднялся с колен, потому что ему казалось глупым оставаться на полу, раз он не собирался продолжать. Встав, он с любопытством посмотрел на Розанова.

— Ты... думал об этом?

Розанов криво усмехнулся и пожал плечами.

— Я люблю неприятности.

Шейн рассмеялся.

— Что ж, думаю, мы оба их нашли.

— Ты этого не делал, — уверенно заявил Розанов. — С мужчиной.

— Нет. А ты?

Розанов внимательно посмотрел на него и спустя несколько секунд молчания кивнул. Предположительно, он размышлял, можно ли доверять Шейну, а в итоге, должно быть, понял, что для любых выводов уже слишком поздно.

— В России. Сын моего тренера.

Шейн прыснул.

— Твою мать. Ты реально любишь неприятности! Он был в команде?

— Нет. Не хоккеист.

— Кто-нибудь... узнал?

Розанов покачал головой.

— Он бы никогда не рассказал. Я бы никогда не рассказал. Это было безопасно.

— Безопасно, — повторил себе под нос Шейн.

Как-то слабо верилось, что это безопасно.

— Просто дурачились. Ничего серьезного. Было... как это?

— Любопытно?

Розанов улыбнулся.

— Да. Любопытно. И ты делаешь меня любопытным.

— О.

Он наклонился и выдохнул Шейну прямо в ухо на своем английском с ужасным акцентом:

— А я делаю тебя любопытным?

Розанов вызывал у Шейна множество чувств: замешательство, ярость, ужас, возбуждение и, да, что скрывать, любопытство.

— Это же очевидно, — немного раздраженно ответил он.

— Тебе понравилось сосать мой член?

— Ах, значит эти слова на английском ты знаешь?

Розанов лизнул Шейна за ухом, от чего тот невольно вздохнул.

— Тебе понравилось? — продолжал спрашивать Розанов.

Рот наполнился слюной. Шейн проглотил ее вместе с чувством собственного достоинства.

— Да.

— Хочешь, я лягу на кровать и позволю тебе сделать это еще раз?

— Позволишь?

Розанов хихикнул, уткнувшись ему в шею.

— Я хороший мальчик.

Шейн толкнул его, Розанов попятился назад, поддерживая джинсы, и со смехом плюхнулся спиной на кровать.

Теперь, когда между ними появилось некоторое расстояние, Шейн мог оценить все великолепие его обнаженного тела. Розанову, похоже, нравилось это внимание, он вытянул свои мускулистые руки над головой, ухмыляясь и демонстрируя великолепный торс. Его грудь покрывали темно-каштановые волосы, такие же спускались дорожкой от пупка к подрагивающему члену, все еще блестящему от слюны Шейна.

Розанов сел и стянул с себя джинсы, сняв также ботинки с носками. Шейн отметил, как красиво напряглись мышцы его пресса, когда он садился, и перевел взгляд на его мощные, натренированные бедра.

Он снова почувствовал себя недоростком. Почти мальчишкой. Вспомнив, что сам был по-прежнему одет, он засомневался, стоило ли это менять.

Розанов принял решение за него.

— Это немного... нечестно.

Он взмахнул рукой, указывая поочередно на себя и на Шейна.

— Ты хочешь, чтобы я...

— Да-да. Дай мне увидеть тебя.

— Ты уже видел меня. В душе.

— Я хочу посмотреть получше.

Шейн быстро снял с себя одежду. Находиться голым в присутствии других парней было для него не в новинку, но именно в этом сценарии не было ничего знакомого. Он на мгновение замер, засунув палец под резинку трусов, после чего снял их, изо всех сил стараясь не покраснеть, и остался стоять, раскинув руки. Ну как, пойдет?

Розанов усмехнулся и провел ладонью по груди.

—