Вариация - Ребекка Яррос

— А теперь мне кажется, папа был прав. Мы вчетвером были единым целым, двигались по жизни, связанные нерушимой силой. Иногда нечаянно сдерживали друг друга, чтобы вместе двигаться вперед. Мы не понимали, что идеальный пляж, к которому мы мчались, разобьет нас одну за другой, а остальные будут обречены наблюдать, не в силах ничем помочь или предотвратить собственный крах.

Она посмотрела мимо меня на пляж и разбивающиеся волны, вечерний свет разжег золото в ее глазах.

— Мы не опоры. Мы волны. Лина разбилась первой, и теперь мы втроем, каждая своим путем, движемся к берегу.

— Алли, что случилось?

От дурного предчувствия по спине побежали мурашки. Как будто покрышки теряют сцепление с обледенелой дорогой, и тебе остается только ждать, когда машина выйдет из заноса… или разобьется.

— В этом-то и проблема. Я не знаю. — Она посмотрела мне в глаза, и у меня волосы встали дыбом. — А вот ты знаешь, правда, Хадсон? Ты же там был.

— Ты о чем?

Я так сильно сжал край пирса, что на дереве наверняка остались отпечатки ладоней.

— Гэвин проговорился, что заезжал за тобой в больницу, — сказала она, наклонив голову. — И ты весь был в моей крови.

Будь оно все проклято… Сердце ухнуло вниз, прямо в волны. Впервые в жизни я не знал, что делать. Меня парализовало.

— Ты. Там. Был, — произнесла она так, словно обвиняла меня. — Во время аварии. Только так ты мог испачкаться в моей крови.

Мне хотелось убежать, отмотать время назад на два дня, две недели, два месяца и все сделать иначе. Ребра так сильно сдавили сердце, что оно протестующе заколотилось. Но я никогда не лгал Алли, и сегодня начинать не собирался. Разве что недоговаривал.

— Да, — признался я. — Я там был.

У нее округлились глаза. Сердце прокричало, что я сам лишил нас малейшего шанса на совместное будущее.

— Ты был в машине?

Я покачал головой, пытаясь сглотнуть огромный ком в горле.

— Нет. Я ехал за вами. Мы уехали с пляжа одновременно…

— С пляжа? — переспросила она, нахмурившись.

— Из бухты, где мы целовались. — Я поморщился, увидев, как она тут же напряглась. — Сейчас целовались, не тогда. Тогда я хотел подождать, пока не встречусь с твоими родителями, чтобы сделать все как положено, но потом. Все пошло. Наперекосяк.

— А, в бухте… — Глаза у нее вспыхнули. Она вспомнила. — Я в тот вечер пришла?

— Ты опоздала, но пришла, — кивнул я.

Боже, я столько раз хотел ей рассказать, и я должен был это сделать. И к черту последствия! Она должна была услышать это не от Гэвина.

— Дорога та же, поэтому все решили бы, что вы возвращаетесь с приема.

Она сжала кулаки.

— Ты видел аварию?

— Нет. Ваша машина скрылась за поворотом секунд на тридцать раньше меня. А когда я тоже повернул…

Я отвел глаза. Умом я понимал, что стою здесь, на пирсе, но память внушала мне иное. Перед глазами снова возникла груда искореженного металла, а легкие заполнились гарью.

— Вы врезались в дерево.

— Лина…

Голос Алли оборвался. Я снова посмотрел ей в глаза. Ее нижняя губа задрожала.

— Лина была жива?

— Да.

Сердце болезненно сжалось. Голова Лины была повернута к Алли, окровавленное лицо на руле, но я не стал вдаваться в подробности. Алли ни к чему мои кошмары.

— Что она сказала?

Ее глаза наполнились слезами. Сердце чуть не выскочило у меня из груди.

— Велела мне спасти тебя.

Алли заморгала и покачала головой:

— Но я же и так была в безопасности. Зачем она вернулась к машине? Что она искала?

Мои брови поползли вверх.

— Вернулась? В каком смысле?

— Она пошла обратно!

Алли оттолкнулась от пирса и встала.

Я тоже вскочил. По спине пробежал холодок.

— Ты что-то помнишь, да?

— Да! — закричала она. — Во всем виновата я!

Налетел порыв ветра. Она смахнула с лица выбившиеся пряди.

— Она вытащила меня из машины, а потом отнесла по насыпи на обочину и села рядом.

Я напрягся всем телом, но виду не подал.

— Она что-то приложила мне к голове, чтобы остановить кровотечение, а потом велела держаться, потому что помощь уже в пути. — Алли говорила с бесконечной убежденностью. — Она сказала, что любит меня и чтобы я слушала свое сердце, и попросила позаботиться о том, что останется после нее, а потом положила свое кольцо в карман моей юбки.

Твою мать. Душа покинула мое тело. Лина сказала как минимум две из этих фраз в бухте, когда я провожал Алли до машины.

— А потом она сказала, что со мной все будет хорошо, и зачем-то вернулась к машине, но я не смогла ее остановить. Я пыталась, но мне было не пошевелиться. Господи, мама рыдала без остановки, потому что я спаслась, а ее оставила умирать… — Она яростно помотала головой. — Я ей так и не сказала, что на самом деле все было гораздо хуже. Я не смогла уговорить Лину остаться.

Я покачал головой:

— Алли, твоей вины тут нет. Все было не так.

— Нет, так! — Она подняла правую руку, и на солнце сверкнуло кольцо. — Видишь?

— Господи боже, оно у тебя…

Чтобы дышать, приходилось прилагать сознательное усилие.

Алли попятилась.

— Зачем она вернулась? Ты там был, Хадсон. Зачем?

— Она не возвращалась. Она не выходила из машины. — Я поднялся по разделявшим нас ступенькам и взял ее за плечи, чтобы она не упала с пирса. — И не ты оставила ее умирать, Алли. Это сделал я.

Вот и сказал.

Она вздрогнула.

— Я ее бросил.

Эти слова я говорил лишь одному человеку.

Она наморщила лоб.

— Не понимаю. Она же вытащила меня из…

— Нет, милая. Тебя вытащил я, — произнес я медленно, чтобы она точно поняла.

Ее лицо вытянулось.

— Когда я до вас добрался, машина уже загорелась. Мне еле хватило сил открыть твою дверь. При столкновении рама погнулась. Лина была в сознании, а тебя оглушило. Она велела мне вытащить тебя, спасти, и я не стал спорить. Я даже не раздумывал…

Я ладонями обнял ее лицо, опасаясь, что это в последний раз.

— Ты была… Боже, Алли, ты была необходима мне как воздух. Конечно, я спас тебя.

— Ты? — прошептала она, пытливо глядя мне в глаза.

— Да, — кивнул я. — Перочинным ножом перерезал ремень безопасности. Как-то умудрился вытащить тебя из-под обломков и отнести на насыпь.

Даже сейчас я спиной ощущал жар пламени и ее невесомое тело в своих объятиях. Я видел ее глаза: она смотрела на меня, полностью мне доверившись, даже когда