Эпоха героев - Нира Страусс

— То есть я спрячусь здесь, а ты сыграешь за меня роль оратора?

— Если хочешь, да.

Он сжал мою ладонь.

— Мы оба знаем, что из нас двоих я — милый, — усмехнулся он. — Достаточно того, что ты будешь рядом.

Си’ро, Сорча и Коад ждали нас у входа в Обсерваторию. Я отступила из объятий Мэддокса и осторожно окинула взглядом картину. Моему спутнику не нужны были подсказки, чтобы понять, кто его родители. Заплаканные глаза самки и сжатая челюсть самца говорили сами за себя.

Мэддокс подошёл ближе.

— Вы должны быть Сорча и Коад.

Её губы дрогнули, но звука не последовало. Коад кивнул.

— Да. Я… Мы… — он искал слова, потрясённый. — Мы очень рады видеть тебя. Познакомиться. Ты… Ну, очевидно, ты уже взрослый мужчина. Тебе ведь исполнится двадцать шесть на зимнее солнцестояние, верно?

— Да.

Мэддокс кивнул, скованный. Из него хлынули нервы, осторожность и ослепительная надежда, затопившие связь. Теперь мои эмоции и чувства делили пространство с его, и, похоже, мне предстояло научиться различать, где мои собственные, а где его, и смириться с тем, что больше у меня нет такой интимности.

— Хорошо, хорошо… Чёрт возьми, женщина, мы же договорились без слёз.

Лицо Сорчи уже было всё мокрое, и она ещё даже не произнесла ни слова. Дрожащими руками она вытерла щеки.

— Можно…? — она замялась, моргая. — Мы можем тебя обнять?

Я приготовилась вмешаться на случай, если Мэддокс не захочет этого и не сумеет отказать, что было бы на него похоже. Но в своём спутнике я не ощутила ни капли отторжения. Только…

Счастье. Пульсирующее и неудержимое счастье.

Я расслабилась.

— Конечно, — хрипло сказал Мэддокс.

Его родители подошли осторожно, словно боялись его спугнуть. Сначала жест выглядел неловким и натянутым, но очень быстро превратился во что-то куда более живое, настоящее. Сорча уткнулась лицом в грудь сына, Коад — в его плечо. Мэддокс стоял неподвижно, сдержанно, излучая в равной мере тревогу и радость. Спустя несколько секунд его руки мягко коснулись родителей.

— Я тоже рад познакомиться с вами, — пробормотал он.

Несколько воинов-драконов рядом с Си’ро подозрительно громко всхлипнули.

Глава 48

Аланна

Не советую путешествовать между островами с драконом.

Их потоки горячего воздуха для них как качели.

Лучше заплатите за лодку и берегитесь, если увидите плавающие шапки с перьями!

Это мерроу, и если протянете руку, они утянут вас под волны

и захотят завести от вас детей.

(Так случилось с моим дядей).

— Гоб Морозный Молот

До Самайна оставалось десять дней. Си’ро сообщил нам, что он и остальные тиарна островов соберутся завтра, чтобы обсудить происходящее и проголосовать, что делать. Мы с Мэддоксом решили подождать.

Мы могли уйти в любой момент, ведь барьер островов не позволял никому с континента их найти и ворваться сюда, но не мешал самим жителям покидать пределы. Две причины удерживали их: во-первых, всегда считалось небезопасным раскрывать, что драконы всё ещё существуют; во-вторых, если они выйдут за барьер, то уже не смогут вернуться, пока он стоит.

Нам было важно вернуться к Братству, и я не переставала думать о том, как там Каэли, но не менее важно было узнать, готов ли народ драконов снести свои защиты и вновь объединиться с королевством.

Пока мы ждали, родители Мэддокса предложили показать нам город и большую часть острова. Мы с радостью согласились. Как бы мы сюда ни попали, было потрясающе видеть, слышать и осязать легендарные Огненные острова.

Архипелаг был создан для драконов, для полёта; а для иных целей — перевозки грузов, совсем юных или уже старых драконов — они привыкли использовать течения Сулиса и других рек. И всё же Коад повёл нас по немногим мощёным дорогам, что сохранились. Всем им было больше пятисот лет. По его словам, по этим улицам шествовали сановники, торговцы и даже короли дворов сидхов во времена мира.

Нам показали яблоневые сады, поля, рынки, пляжи и деревни. Они провели нас к их дому — просторному, светлому, в два этажа, где они прожили всю жизнь вместе. Сорча рассказала, что кроме службы в драконьем войске они обучали молодых искусству полёта и владению огнём.

С северной смотровой площадки они указали на два видневшихся острова: Ларо и Куи. Сколько я ни вглядывалась в горизонт, так и не смогла различить барьер, отделявший архипелаг от остального королевства и скрывавший его от глаз. По словам Коуда, стоило пройти его — и мы очутились бы в жутком шторме и бурном море, которое швырнёт нас назад, к континенту.

Это больше походило на тот Вах, который я знала, а не на это спокойное море без манан-лир и без чудовищ из бездны, что подстерегают беспечных моряков.

Мы проплыли значительную часть Сулиса на одном из баркасов и остановились у лестницы, ведущей к улице, кишащей лавками. Все драконы, что нам встречались, вели себя вежливо, и лишь немногие смотрели настороженно. Множество детей с крылышками тянулись потрогать рога и шипы Мэддокса, и он позволял им. В их поведении чувствовалось то спокойное доверие, что рождается из жизни в безопасности.

Сорча и Коад не упускали случая представить Мэддокса как своего сына каждому встречному, и, конечно же, всё это сопровождалось новыми и новыми слезами. Казалось, у матери Мэддокса была неисчерпаемая их запас. Наверное, она копила их все эти двадцать пять лет.

Я остановилась у витрины кондитерской и вздохнула:

— Каэли бы умерла от счастья, будь она здесь.

Рука Мэддокса обняла меня за талию. Он снова был самим собой — игривым и внимательным, и лишь его усмешка, когда он изредка смотрел на меня, напоминала о том, что произошло в пещерах.

— Можем прихватить ей немного. Не знаю, переживут ли сладости дорогу, но…

Я вошла в кондитерскую, не дав ему договорить, и заказала понемногу из всего, особенно того, что не портится быстро. Попросила упаковать всё в самый прочный свёрток. Особое внимание уделила лакомствам из яблок и айвы. Продавцы суетились, не зная, на кого глазеть больше — на Мэддокса или на меня.

Особенно когда из моих плеч выскользнула тень, и один из подмастерьев выронил ещё горячий хлеб.

Мэддокс наклонился ко мне и прошептал:

— Ты выставляешься на показ, как Хоп.

Я пихнула его локтем.

Мы бродили по Дагарту куда спокойнее, и к вечеру по улицам поплыла музыка: арфы, лютни и волынки. Мэддокс переплёл свои пальцы с моими, и мы шли следом за его родителями. Я думала, что впервые этот мужчина, этот дракон, может пройтись по