Эпоха героев - Нира Страусс

городу, не будучи чужаком. Не вымершей тенью. Не наследным принцем-человеком. Не охотником из Облавы. Даже с рогами и шипами — он принадлежал этому месту.

Мои эмоции, должно быть, явно проступали в нашей связи, потому что он пробормотал в моей голове:

Не надейся, что я останусь тут, а ты уйдёшь одна.

Я не настолько щедрая, Мэддокс, призналась я. Теперь ты мой, и, как сам сказал, пути назад нет.

Его глаза вспыхнули, когда он посмотрел на меня.

Правильный ответ.

Мы остановились у лавки с вещицами из плиточной мозаики, и тени невольно поселились во мне. Жизнь здесь была мирной, и народ драконов мог обходиться без чьей-либо помощи. У них были плодородные земли, упорядоченное общество, уважаемое правление. Они многим пожертвовали, да, но, как сказала сама Сорча, новые поколения вовсе не знали, каким был континент и его обитатели. А значит, не могли тосковать по земле, столь же мифической для них, как для нас эти острова.

Здесь были школы, ремёсла, мечты. Магия и пламя текли, как лава из вулканов, и никому не приходилось скрывать свои черты или спасаться от проверок на гематит. Многие, возможно, никогда в жизни и не видели проклятый гематит.

Я откусила кусочек яблочного пирога, что протянула мне Сорча, и пробормотала себе под нос.

И ведь у них были яблоки. У них было всё.

Зачем им рисковать?

Этот вопрос звучал в моей голове снова и снова, и я утешала себя мыслью, что до тех пор, пока портал не забросил нас сюда, рассчитывать на драконов в любом случае было невозможно. Мы ничего не теряли, если они решат не присоединяться. Наша борьба будет той же.

На обратном пути к Обсерватории Сорча рассказывала мне о необычном материале, из которого они ткали свою одежду, чтобы она выдерживала огонь.

— Мы добываем его из деревьев, что растут только в глубине…

Ноды болезненно затрепетали, и тревога ударила в связь. Я обернулась к Мэддоксу. Он шёл несколькими шагами позади, беседуя с отцом. Они были почти одного роста, и сложения у них были схожие, разве что у Коуда волосы были длиннее, собранные на затылке, и мягкого каштанового оттенка.

Мой спутник резко остановился и схватился за грудь.

Сорча взглянула на нас.

— Что случилось?

Мэддокс нахмурился.

— Не знаю. Как будто…

Боль повторилась, и мы оба тяжело задышали.

Мэддокс издал сдавленный звук и рухнул на землю. Его кулаки и шипы впились в камни, крылья изогнулись. Коад опустился рядом.

— Сын!

Я ухватилась за Сорчу, когда молния чистейшей агонии пронзила меня с головы до ног. Где-то внутри металась и стонала зверюга.

— Кто из вас это чувствует? — резко спросила Сорча.

— Он, — прохрипела я.

— Сосредоточься на связи. Представь двери и захлопни их изо всех сил, — скомандовала она твёрдо. — Вы не можете страдать оба. Коад! — рявкнула.

— Он не ранен. Не понимаю, что с ним.

— Это его дракон, — прошептала я.

Я последовала указаниям Сорчи. Среди этой лавины страдания создать в связи двери и закрыть их было всё равно что пытаться удержать лавину голыми руками. Но я упёрлась и выпустила тьму, чтобы та помогла мне. Постепенно, сантиметр за сантиметром, боль утихла, став терпимой. Она осталась, но глубоко, подспудно.

Мэддокс лежал на спине, корчился, дёргал руками и ногами, будто не знал, куда себя деть. Когда я попробовала коснуться его, он резко оттолкнул меня.

— Отойдите, — рыкнул он.

— Но…

— ОТОЙДИТЕ!

Двойной голос. Эхо. Я окинула взглядом площадь перед Обсерваторией. Кругом здания, террасы, балконы, драконы. Дети. Девочки и мальчики. Я доверилась своему спутнику и раскинула тьму куполом. Сделала его больше и больше, пока он не накрыл площадь и всё пространство, что я смогла отвоевать. Оттеснила всех — даже возмущённых Коуда и Сорчу.

Затем удержала купол на месте, как вторую преграду.

Когда я вновь взглянула на Мэддокса…

Я застыла, глядя и не понимая. Его одежда была изорвана в клочья. Его тело… Это уже не было телом. Кожа чернела, мышцы, кости и чешуя переплетались в жуткую мешанину. Паника вспыхнула при мысли, что какую-то тварь с островов вселилась в Мэддокса и пожирает его изнутри. Но я чувствовала его. Это был он. И боль исходила не снаружи — изнутри.

Из того месива вырвалась огромная лапа, вонзилась в землю и расколола её. Потом вторая. В воздухе взвился рев, показалась морда с ноздрями, в которые я могла бы встать в полный рост, ряд зубов — каждый величиной с колонну Обсерватории, колоссальные рога, ещё две лапы, бесконечный хвост, усеянный шипами, и с тёмными щелчками развернулись крылья, способные накрыть собой целый вулкан.

Я ничего не чувствовала и не могла пошевелиться, когда чёрный дракон — до боли знакомый — свернулся под куполом моей магии. Места здесь ему едва хватало, но он всё же сумел развернуться ко мне и приблизить опасную пасть.

Тьма визжала от восторга, словно ребёнок.

На меня смотрел золотой глаз, вытянутый, с вертикальным зрачком. И будь я не в полуобмороке, поклялась бы, что в нём мелькала насмешка.

Он втянул мой запах и окутал меня смрадом серы так, что у меня навернулись слёзы.

Теперь я знаю, как тебя лишить дара речи, sha’ha, — раздался в моей голове голос Мэддокса.

Я сглотнула.

Моргнула.

Заставила мозг работать, но могла думать лишь о том, что я уже обнимала этого дракона, успокаивала его, держала в своих руках.

— Ты… — Голос сорвался. Я попробовала снова: — Ты очень спокоен для того, кто только что разнёс площадь и пару скамеек.

Это было чертовски больно… и освобождающее. Я чувствую себя прекрасно. Аланна, я — дракон!

Я невольно фыркнула.

— Да уж, вижу. Равно как и весь Дагарт. — Моя магия удерживала их на расстоянии, но не делала слепыми. Я взглянула на сложенные крылья дракона, на шипы, рвущие тьму, напряжённые. — Думаешь, я могу убрать свою магию? Ты в порядке?

Да, — рыкнул он с воодушевлением. — Хочу лететь.

— Постарайся не разнести дотла город тех, чьей помощью нам предстоит заручиться, ладно?

Он фыркнул, окатив меня клубом дыма.

— Очень смешно.

Взмахом руки я рассеяла тёмный купол. Никто не двинулся. Даже Сорча с Коадом. Коад сидел прямо на камнях, ошеломлённый, раз за разом оглядывая невообразимую мощь Мэддокса. Его чешую. Его рога. Кончик хвоста, скрывавшийся в глубинах Сулиса.

Сорча выдохнула и посмотрела на меня:

— Вот что происходит, когда дракон соединяется с божественным родом. Он становится богом.

Мэддокс выпустил низкое мурлыканье, и земля задрожала.

Нравится, как это звучит.

Я всплеснула руками:

— Пожалуйста, не говорите