Пораженные - Р. Д. Бейкер

закрываю дверь, оглядываясь на крыше в поисках чего-нибудь, чем можно ее забаррикадировать. Но там ничего нет, крыша пуста. Но крыши по обе стороны от нас низкие и находятся на расстоянии прыжка.

— Пойдем.

Я хватаю ее за руку и бегу к краю здания. Прежде чем мы достигаем края, я подхватываю ее на руки, и она взвизгивает, когда мои ноги отрываются от земли и я прыжком преодолеваю расстояние между зданиями. Когда мы приземляемся на другой стороне, дверь на крыше, которую мы только что оставили, распахивается, и Пораженные вываливаются наружу. Резкий вдох Джульетты заглушает крик, и ее руки обвиваются вокруг моей шеи.

— Мы в порядке, ангел.

Я мчусь на следующую крышу, недооценивая, насколько далеко это пространство. Нам это удается, но я спотыкаюсь на другом конце, теряю равновесие и падаю на колени.

— Ты в порядке? — Джульетта плачет.

— Я в порядке, я в порядке.

Я смотрю через плечо на Пораженных, которые переваливаются через край здания. Ими движет чисто инстинкт, они чуют нас по запаху и пытаются добраться до нас.

Я поднимаюсь на ноги в тот самый момент, когда дверь на крышу, на которой мы сейчас находимся, распахивается, и оттуда, спотыкаясь, вываливаются трое Пораженных с протянутыми руками. Они визжат и вопят, ища нас.

Джульетта зажимает рот рукой, пытаясь не закричать, но это ничего не меняет. Они чувствуют наш запах. Я ставлю Джульетту на ноги и толкаю ее себе за спину. Она держится за мои плечи, учащенно дыша.

— О боже мой, — кричит она, не в силах больше сдерживать свой крик, когда Пораженные начинают приближаться к нам.

Первый из них маленький и гибкий, и выглядит так, словно может разломиться пополам. На самом деле так и происходит, когда мой ботинок попадает в его середину. Он складывается пополам, как порванная бельевая веревка, и лежит на земле, визжа, царапая землю окровавленными пальцами. Следующие двое явно крупнее, у них впалые щеки и оскаленные зубы очень голодных хищников.

Первый подходит достаточно близко, чтобы я мог схватить его за руку и потянуть. Он вопит от боли, когда рука отделяется от его тела, в воздухе поднимается отвратительный запах гниющей плоти. Он бредет боком, дезориентированный болью.

Третий сильнее первых двух. Это отрывает меня от Джульетты, которая выкрикивает мое имя, когда я хватаю ее за талию и швыряю на землю. Его мертвые черные глаза не видят меня, но ноздри яростно раздуваются, когда клыки впиваются в мои руки.

Я обвиваю рукой его шею и несколько раз ударяю головой о землю. Кости хрустят, кровь начинает покрывать землю, и, наконец, остается только мокрый шлепок мозгового вещества по бетону. Он замирает подо мной, как раз когда Джульетта снова кричит.

Однорукая тварь направляется прямиком к ней, и я бросаюсь к нему, низко пригнувшись. Я продолжаю бежать, пока мы не достигаем края здания, и швыряю его с высоты нескольких этажей на улицу под нами.

Улица, кишащая Пораженными.

Их сотни. Может быть, тысячи.

Джульетта подходит ко мне и смотрит на них сверху вниз.

— Тогда, полагаю, это все, да? — она наклоняет голову, чтобы посмотреть на меня. — Их слишком много.

— Мы выберемся из этого, хорошо?

На лестнице раздаются крики и завывания, и Джульетта печально смотрит на меня.

— Их слишком много.

Я качаю головой.

— Нет. Для тебя это закончится не так.

Я бросаюсь к двери, держа ее закрытой. Я не сдамся без борьбы. Джульетта стоит в 10 футах от меня, прикрывая рот руками.

— Расскажи мне о Париже! — Я кричу, наваливаясь всем весом на дверь, когда в нее врезается первый Пораженный.

— Что? — Джульетта потрясенно смотрит на меня. — Ты что, издеваешься?

— Расскажи мне об этом! — Еще один удар в дверь, ногти царапают металл. — Я никогда там не был!

— Ты сумасшедший!

— Поговори со мной, ангел! — еще один удар, еще более яростное царапанье.

Она качает головой, облизывая губу и крепко зажмуривая глаза.

— Там… там было маленькое кафе, и Кейдена стошнило горячим шоколадом, и его вырвало прямо на эту мощеную улицу.

Даже в ситуации, в которой мы оказались, когда смерть, скорее всего, неминуема, я не могу удержаться от смеха, когда по ту сторону двери раздаются крики и стоны страдальцев.

— Что ж, звучит потрясающе! — Я стискиваю зубы, когда дверь слегка сдвигается, и снова прижимаюсь к ней плечом. — Что еще, ангел? Скажи мне…

Дверь слегка приоткрывается, и я отталкиваю силу Пораженных, пытающихся добраться до нас.

— Что тебе больше всего нравилось?

— Музыка! — Теперь она плачет, ее челюсть дрожит, когда она смотрит, как я пытаюсь сдержать эту орду. — На углу улицы, где мы остановились, был аккордеонист, и на закате он сыграл песню Эдит Пиаф. Это была самая прекрасная вещь, которую я когда-либо слышала!

Мои глаза встречаются с ее, и я улыбаюсь.

— Звучит прекрасно, ангел. — Дверь снова приоткрывается, сломанные шершавые пальцы хватаются за ее край. — Знаешь, я помню первый день, когда я увидел тебя, я влюбился в тебя тогда. Ты самое красивое существо, которое я когда-либо видел. Ты — лучшее, что когда-либо случалось со мной, ты знаешь это?

Она рыдает, ее плечи трясутся.

— Я так рад, что ты моя жена.

Она качает головой. Мы прощаемся. Она это знает.

— Сайлас… — она делает два неуверенных шага ко мне.

— Продолжай, ангел. Беги вон на ту крышу, продолжай бежать. Будь в безопасности, хорошо?

Она качает головой еще более решительно.

— Нет.

— Беги сейчас же. И не оглядывайся.

Дверь снова скрипит, и на этот раз, когда она распахивается, я не могу вставить ее обратно в раму. Я умоляю Джульетту взглядом.

Пожалуйста, уходи. Пожалуйста, живи. Пожалуйста, не оставайся здесь.

Ее лицо морщится, когда она пятится от меня, расправляя плечи и переходя на бег. Я смотрю, как эти золотистые волосы развеваются у нее за спиной, как ее длинные ноги вытягиваются под ней, когда она взмывает в воздух. Она приземляется, перекатывается на другую сторону и быстро поднимается на ноги.

— Сайлас! — она подпрыгивает, размахивая руками. — Сайлас, ну же!

— Я же говорил тебе не оглядываться назад!

— Вставай на хрен и беги! — Она отчаянно кричит на меня.

Я делаю глубокий вдох и отталкиваюсь от двери. Она распахивается с такой силой, что я опрокидываюсь на спину. Я отползаю подальше от Пораженных, которые кричат и визжат. Они приближаются ко мне с протянутыми руками, и все, что я слышу, — это крики Джульетты.

Пораженные останавливаются как вкопанные, когда над нами вспыхивает прожектор и раздается оглушительный свист лопастей вертолета. Черный ястреб пикирует и кружит