Хулиган. Его принцесса - Эла Герс

— Я же сказал тебе, что устал жить в гребаном тумане из-за их действия. Перестань накручивать себя, со мной всё нормально.

— Я всё равно беспокоюсь за тебя, — с тяжелым вздохом вымолвил я.

— Это из-за нее? — неожиданно спросил Орлов.

— Из-за нее? — попытался я прикинуться дурачком. Как гласила одна непреложная истина: быть умным — это вовремя притворится тупым.

Но Леха слишком хорошо знал меня и этот ход.

— Не прокатит, — огрызнулся он. — Что случилось?

— Ничего, — снова отрицал я с ободряющей улыбкой. — Я же сказал тебе, что ни-че-го.

— Дань, ты совершенно не умеешь врать. Так что давай выкладывай. И перестань улыбаться.

Я не ответил.

Хоть и сбросил с себямаску, перестав притворяться счастливым и довольным жизнью. Маску клоуна…

Если быть честным с самим собой, то мне уже осточертело притворяться, что со мной было все в порядке, хотя на самом деле это было совсем не так. Я устал притворяться, что у меня всё схвачено, когда я уже не знал, что делать.

Таня не отвечала на мои звонки.

Она не отвечала на миллионы моих сообщений.

Я пиздец как облажался, не придя на “Бал голубых роз”. Я настолько замотался с Лешей, Ксюхой и всеми проблемами, что забыл об этом чертовом балу и обещании, которое дал Принцессе. А я ведь знал, что обещания значили для Тани.

И я уже сбился со счета, сколько раз приходил к ней домой, чтобы узнать, не вернулась ли она из Японии, но дом был пуст, если не считать домработниц, снующих по дому, и охранников, разгуливающих по территории. Мне очень нужно было поговорить с ней и попытаться всё объяснить. Если она мне это позволит, хотя зная ее характер…

Она обиделась на меня, а значит — я был в полной и беспросветной заднице.

— Если не хочешь говорить, то вали домой, — тихо сказал друг, выждав какое-то время.

Я покачал головой и так же тихо ответил.

— Я тебя не брошу.

— Я в порядке, Дань. А вот ты — нет.

— Лех… — я снова покачал головой.

— Тебе по-любому есть чем сейчас заняться, — перебил он меня, намекая на решении моих проблем. — Иди. Увидимся завтра в универе.

Набрав полную грудь кислорода, я посмотрел на него секунду, две, а затем кивнул и поднялся на ноги.

Я сделал два шага по лестнице, остановился и обернулся. Леха пристально смотрел на меня. Суровое выражение исчезло с его лица и теперь его лицо было просто озадаченным. Я стиснул челюсти. Мне не хотелось давать Орлову лишний повод для беспокойства, когда тот должен был беспокоиться о себе.

Поэтому я и решил — лучше притворяться. Хотя бы для его блага…

В любом случае это было то, в чем я был хорош. И если это означало, что Леха перестанет беспокоиться о ненужных ему вещах и сосредоточится на себе, то я даже не буду чувствовать себя виноватым за то, что солгал своему лучшему другу.

Я отвернулся, зашагал дальше по лестнице и вышел из дома. Сев в свою тачку, я некоторое время смотрел на луну в ночном небе. Закрыв глаза, я пожелал, чтобы она дала мне еще один шанс. Глупо и наивно, но это было всё, что я мог сейчас сделать.

Заведя двигатель, я, не долго думая, поехал по знакомому себе маршруту.

Когда я припарковался недалеко от ее дома, то заметил горящий в ее комнате свет. В сердце тут же вспыхнула надежда, подобная свету этого окна в вечерней темноте, и ноги сами понесли меня к нему.

Незаметно для охранников я пробрался на территорию, забрался на дерево и постучал в окно. Шторы по ту сторону зашевелились, но лишь плотнее закрывая пространство комнаты.

Она не открыла окно.

Казалось, она закрыла его для меня навсегда…

POV Таня

— Эй, Таня! Ксюша пришла!

Я оторвала взгляд от своего телефона. Уля стояла рядом с Ксюшей и буквально светилась от необъяснимого счастья. Я же не разделяла ее счастья ни от прихода Соколовой, ни вообще.

Мое утро не задалось с самого начала, впрочем, как и вся жизнь, а потому всё, чего я сейчас хотела, это чтобы меня все оставили в покое.

"Заблокировать контакт?"

Я долго гипнотизировала глазами дисплей своего телефона, решаясь сделать то, что должна была сделать уже очень давно.

Я крепко зажмурила глаза.

Затем открыла их и твердо нажала — “да”.

Это был первый день в универе после новогодних праздников.

Это было тяжело, но я сумела заставить себя не отвечать на звонки Данила и не отвечать на его бесчисленные сообщения после “бала голубых роз”. Я должна была заблокировать его в ту же самую ночь, когда он в очередной раз не сдержал своего обещание и не явился. Но я не могла, сердце не позволяло. А теперь я понимала, что должна былазаблокироватьего. И сделать это не только в своем телефоне, но и в своем сердце.

Он увидел меня, когда я подъехала к университету сегодня утром. Он стоял возле входа, явно дожидаясь меня. Я предполагала, что так и будет, но не была к этому готова. Потому что это было очень больно…

Люди избегали Громова, стараясь обходить его стороной, проходя чуть ли не по самой дальней от него траектории, и, честно говоря, на этот раз я понимала почему. Его лицо было мрачные грозовой тучи, челюсти стиснуты, а руки сжаты в кулаки. Он выглядел так, будто готов был сейчас разорвать любого голыми руками даже за косой взгляд.

Собрав всю силу воли в кулак, чтобы скрыть и запихнуть свои чувства как можно дальше, в самый потаенный уголокмоей разбитой души, я задрала подбородок и гордой походкой прошла мимо, даже не удосужив его короткого взгляда.

Он не мог прикоснуться ко мне, не мог окликнуть, он ничего не мог, потому что знал — я никогда бы не простила ему такой выходки на глазах у стольких людей. И меня ничуть не удивило, когда я, проходя рядом, услышала его разочарованный стон.

Я продолжала идти вперед, пытаясь игнорировать тот холодный удар в сердце, который он вновь нанес мне. Как будто не все было потеряно и я еще могла остаться в состоянии полной безмятежности. Но каждый шаг только углублял мою тупую боль.

В голове возникали воспоминания еще совсем недавних событий — раскаяние его зеленых глаз, поцелуи в парке, искренний смех у него дома и давно позабытое тепло прикосновений. Это было как будто сказкой, которую он сам же скоропалительно и разрушил.

Внезапно позади