Эпоха королей - Нира Страусс

обхватил мои колени руками, мягко остановив меня. Моя юбка собралась на бёдрах. В этот момент я поняла, что платье безнадёжно испорчено, заляпано чернилами, а кожа вся в чёрных следах там, где Мэддокс прикасался ко мне.

Вместо того чтобы огорчиться, как это, наверное, случилось бы с нормальной девушкой, буря ощущений захлестнула меня с ещё большей силой. В голове мелькнуло сравнение, словно моё тело рассказывает историю, как книги, которые я так любила.

Глаза Мэддокса следили за мной, как будто у него в голове было множество идей, и он не знал, какую выбрать первой.

— Что ты делаешь? — прохрипела я.

Я не была глупой, слышала о подобных практиках, но сама никогда не пробовала. Я начала понимать, что мой опыт в Гальснане был крайне ограниченным. До сих пор я думала, что того, что я узнала, было достаточно, я была очень довольна собой, когда избавилась от обременительной девственности и, так сказать, выполнила часть списка вещей, которые, по идее, не должна была делать.

Теперь я понимала, что была наивна и что на горизонте было гораздо больше, чем я удосужилась исследовать.

Изучая мои интимные места, Мэддокс наклонил голову вбок, и я вся задрожала. Ему пришлось приложить усилия, чтобы удержать мои ноги на месте.

— Я не выйду из этой комнаты, не сделав несколько вещей, — сказал он. Если раньше его голос был хриплым, то теперь он стал почти гортанным. — Это одна из них.

И в следующий миг он прижал туда свой рот. Я выгнулась дугой от яркого ощущения, мои блуждающие руки искали, за что бы ухватиться, и я ещё больше испачкала пальцы чернилами, пока не нашла край стола. Язык Мэддокса был горячим и влажным, когда он скользил по моим складкам; и я полностью сдалась. Я расслабила ноги, положив их на его плечи, и тогда он смог полностью посвятить себя служению мне. Не было другого способа описать это. То, как он целовал меня там, довольно рыча, наши запахи, грубость его рук на моей коже… Всё это захлестнуло меня, и я совершенно не была против.

В какой-то момент эта пружина плотного и горячего наслаждения стала натягиваться, приближая меня к самому пику. Я неосознанно задвигала бёдрами навстречу лицу Мэддокса, желая большего. Сдавленный стон вырвался из моего горла.

— Очень хорошо, sliseag, — пробормотал он с одобрением. В этот момент его палец вновь вернулся внутрь, и мой пульс окончательно сошёл с ума. — Чёрт, это… Ты великолепна, знаешь? Как ты сжимаешь меня, какая ты мягкая и влажная… — Это пульсирующее напряжение всё нарастало и нарастало, и я не могла ничего с этим поделать, кроме как задыхаться и умолять. — Ах, нет. Если ты собираешься кончить, то сделаешь это мне в рот.

Не переставая двигать пальцем, он прижался губами к моему клитору, и я бы поклялась, что вся комната затряслась и Тантэ придётся влезть в долги, чтобы отремонтировать таверну после этого. Пружина сорвалась, и это было так, словно всё напряжение в моём теле, всё, что делало меня сильной и стойкой, исчезло. Кажется, я пробормотала серию бессвязных слов, среди которых было его имя. И когда последняя волна дрожи разорвала меня на кусочки, а Мэддокс слизал все доказательства того удовольствия, которое он только что мне подарил, я запутала пальцы в его волосах и потянула вверх.

Послушный, он поднялся к моему рту и поцеловал меня, как будто всё ещё был очень голоден, несмотря на только что устроенный пир. Мой вкус на его языке был сильнее любого афродизиака. Странно, но возбуждающе. Я начинала понимать его и задумалась, будет ли он так же хорош на вкус. Мне тут же захотелось проверить, смогу ли я привести его разум и тело в такой же хаос, как он сделал со мной.

Я почувствовала его эрекцию у своего бедра и скользнула к ней рукой. Пока я ласкала его через штаны, любопытство становилось всё сильнее. Он был больше, чем я ожидала, и это при том, что я ещё даже не видела его.

С мученическим стоном Мэддокс оторвался от моих губ.

— Если ты продолжишь это делать, мне будет очень сложно сосредоточиться на другой вещи, которую я хочу сделать.

Я ещё не успела прийти в себя, и моё дыхание снова стало прерывистым. Да, он говорил о двух вещах. Но если он не собирался задействовать член, то мой затуманенный ум не в состоянии представить, о чём может идти речь

— И что… что же это?

Рука Мэддокс потянула за конец жёлтого шарфа, который всё ещё был на моей груди, сняла его с моей шеи и отбросила в сторону. Я ощутила прохладу своей разгорячённой, вспотевшей и очень чувствительной кожей, отчего волоски на руках встали дыбом. Мэддокс наклонился ко мне, его волосы коснулись моих щёк, затем шеи и потом…

Он оставил мягкий поцелуй, едва мазнув губами по моей коже, на метке. Я задрожала, но уже по совсем другим причинам. Остатки оргазма ещё не покинули моё тело полностью, и внезапно я почувствовала, что могу достичь новой вершины. У меня перехватило дыхание и заныло в животе. Всё больше казалось, что дело не просто в плотских желаниях.

Как же ты заблуждалась, Аланна, если когда-либо думала, что это лишь физическое влечение.

Мэддокс медленно целовал метку, его дыхание ласкало мою ключицу, его руки мягко обхватывали мою талию.

— Ты не представляешь, что значит для меня видеть это на твоей коже, — прошептал он. — Даже не догадываешься, сколько порочных, недостойных мыслей возникает в моей голове, когда я думаю о том, что эта метка делает тебя моей. Зверь внутри меня…

Он замолчал, задумавшись, не сказал ли он лишнего, не напугает ли меня эта часть его. Нет, не напугает. О, богини, конечно же нет. Зверь внутри него? Эти слова напомнили мне о моей собственной тьме, которую мать всегда называла «монстром». Я не могла рассказать ему об этом ни при каких обстоятельствах, но…

Его пальцы коснулись лент моего платья и спустили их с плеч. Ему хватило двух рывков, чтобы спустить одежду вниз, и моя грудь оказалась перед его глазами. За исключением ткани, собравшейся на бёдрах, я была полностью обнажена.

Рокочущий звук, вырвавшийся из его груди, эхом разнёсся по комнате.

— Клянусь звёздами, — зарычал он, — ты…

Пальцы скользнули к моей груди, и я мягко оттолкнула его. Его взгляд остановился на моих руках.

— Что? Что не так, sliseag? — спросил он.

— Я почти голая, а ты слишком одет.

Медленная загадочная улыбка