Все еще впереди - Мариана Запата

Я запрокинула голову и улыбнулась ему.

– Это самое приятное из всего, что обо мне говорили.

– И когда ты собиралась навалять Кристи…

– Я не собиралась этого делать.

– Тогда я понял, что ты совершенно безбашенная. Потом целую неделю думал лишь о том, что ты не позволишь никому – даже мне – обидеть Джоша и будешь стоять за него насмерть. И мне захотелось, чтобы кто-нибудь испытывал ко мне такие же чувства.

В горле снова встал ком. Не в силах противиться соблазну, я наклонилась и поцеловала Далласа в шею. Его рука скользнула вверх по моей ноге и погладила чувствительное местечко под коленом.

– Я начала с того, что выплеснула на твоего брата гавайский пунш.

Даллас улыбнулся не размыкая губ и поцеловал меня в щеку.

Я наклонила голову, и он принялся целовать мою шею. Его губы были мягкими, а дыхание теплым.

– Я никому не позволю говорить гадости о тебе.

– Знаю, детка. Знаю, – пробормотал он в промежутках между поцелуями. – Я слышал, что ты сказала клиентке тогда в парикмахерской.

– Правда? – выдохнула я, извиваясь, когда его губы перешли на другую сторону шеи.

– Да. Не будь ты на работе, я бы зацеловал тебя до потери сознания.

Я застонала, когда он обхватил губами мочку уха и принялся ее посасывать. По телу прошла дрожь, соски затвердели.

– Если хочешь, можешь сделать это прямо сейчас, – шепнула я.

– Уже делаю, – хрипло ответил он, затем опустил голову и продолжил ласкать шею.

Я полулежала на нем, запрокинув голову, а его руки блуждали по моим бедрам, затем я ощутила, как длинные пальцы вплелись в мои распущенные волосы и нежно обхватили голову. Я тихо постанывала, едва сдерживая рвущиеся из груди звуки, когда его язык ласкал мою шею. Даллас с легкостью поворачивал меня, достигая местечек, которых хотел.

Я выгнула спину, когда его губы принялись спускаться все ниже и ниже и, наконец, достигли декольте. Я вся горела, никогда еще не возбуждалась так сильно. Я словно тонула в мягком, сладком пудинге, и не хотела, чтобы это закончилось.

Я почти впала в транс, когда он хрипло прошептал мне на ухо, потершись о него носом:

– Сегодня у нас ничего не будет.

– Ты не хочешь?

Он хихикнул, и я прижалась к нему плотнее.

– Что ты мне говорила насчет глупых вопросов?

Я выдавила из себя улыбку.

– Можно, я отнесу тебя в твою спальню? – предложил он, поцеловав меня в уголок рта.

Он мог нести меня хоть на Марс, но сейчас я была не в силах это произнести. Я кивнула и прижалась к нему, желая снова ощутить его губы на своем горле. Он хрипло рассмеялся, овеяв теплом влажную кожу. Его ладонь легла на мое бедро, длинные пальцы сжались.

– Это значит «да»? – спросил он, целуя мои щеки, нос, складку над верхней губой… все, кроме рта.

– Угу, – выдохнула я, задыхаясь.

Он медленно поставил меня на ноги. Казалось, его губы и руки были везде – на моей спине, бедрах, плечах… даже ладонях. Исследовали, словно карту. И лишь когда он притянул меня ближе, я вспомнила, что мы не одни в доме.

– Входная дверь, – прошептала я, задыхаясь.

– Уже закрыта. – Большие руки спустились с талии вниз и снова поползли вверх, только уже под платьем. Огрубевшие, мозолистые ладони сжали мои ягодицы, горячее дыхание опалило ухо: – Я всегда думал, что ты выглядишь как мой идеал женщины, но ты и на ощупь такая же.

Он языком провел по шее и вдруг поднял меня, отчего платье задралось до бедер. Нужно скорее добраться до моей спальни, пока Джошу не приспичило в туалет. Иначе племянник увидит, как я с голой задницей обвилась вокруг Далласа, точно обезьянка. Потому что так это и выглядело со стороны – как только я оказалась в руках Далласа, мои ноги обвились вокруг его талии, а руки вокруг шеи. Наши губы разделяло лишь несколько миллиметров.

Он не поцеловал меня, лишь прижался лбом к моему лбу, пристально посмотрел в глаза и понес в спальню.

Моя ладонь легла на его затылок и погладила мягкие волосы. Мы молчали, и вскоре я поняла, что мы дошли до моей спальни, хотя свет был выключен. Даллас пинком захлопнул дверь и на миг убрал руку, чтобы закрыть замок. Включать свет мы не стали.

Несколько дней спустя я подумала, что слова не сделали бы этот момент лучше или значимей. Каждое прикосновение его рук уже само по себе было целым предложением. И я надеялась, что, когда я касалась Далласа, он понимал все, что я о нем думаю и чувствую.

Даллас замечательный, и я люблю его. Я не думала, что способна любить так сильно. Разве можно назвать любовью чувства к мужчинам, случившимся в моей жизни до Далласа, если то, что я сейчас испытывала было в десять, двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят раз ярче и реальнее?

Нельзя. Просто нельзя.

Потому что ни один из моих бывших не был так добр и бескорыстен, так щедр и терпелив, так заботлив в мелочах и в целом, как Даллас.

Раньше я не понимала, чего хочу больше всего в жизни, но теперь осознала – его.

Он поставил меня на ноги. В спальне было темно, лишь от окна исходил слабый свет. Руки Далласа коснулись верха моего платья и стянули через голову одним быстрым движением, оставив в одних лишь трусиках и бра. Прохладные шершавые ладони легли на мою талию, притянули к мужскому телу, и его рот наконец-то накрыл мои губы.

Наши языки сталкивались и сплетались в любовной игре. Я была на грани обморока, голова шла кругом. Мы целовались так жадно и упоенно, будто миру вот-вот придет конец.

Он все целовал и целовал меня, его теплое, полностью одетое тело прижималось к моей груди, животу и бедрам. Мне хотелось снова обхватить его ногами. Я увлеклась поцелуем настолько, что не сразу заметила, как он пытается одной рукой расстегнуть мое бра. Разве это не намек на то, что мне пора избавить его от одежды?

Оторвавшись от его рта, я судорожно вздохнула и приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать теплую, солоноватую кожу его шеи. Крохотные волоски тут же укололи мои губы и подбородок. Руки Далласа все еще блуждали по моей спине, и я положила ладони на его мускулистую грудь и вскоре нашарила пуговицы у воротника. Но прежде сняла и отшвырнула галстук.

Когда он наконец снял мое бра, я уже расстегнула половину пуговиц. Руки Далласа поглаживали мои плечи и шею, пока я