Все еще впереди - Мариана Запата

не было никого, кто любил бы ее так же, как abuelito и abuelita любили меня. А уж тем более, как я люблю вас. Ты знаешь, что ради вас я готова на все. Я готова провести с вами всю свою жизнь, Джей. У тебя всегда будет выбор, и я не дам тебе все испортить, понимаешь?

Я уже говорила тебе, что ты не обязан общаться с ней, если не хочешь. Но однажды может настать день, когда тебе захочется с ней поговорить. Аните я уже давно сказала, что шанс узнать тебя она получит лишь после того, как упорядочит свою жизнь.

– Я не хочу ее знать! – завизжал он, и эта детская истерика была мне точно нож в сердце. – Ни сегодня! Ни завтра! Никогда! Она сука!

Он вскочил с пола и бросился на кровать. Накрыл лицо подушкой и несколько секунд кричал в нее. Затем его грудь задергалась, и я поняла, что он плачет. Мое сердце кровоточило. А то, что Джош потом сказал, вонзило невидимый нож еще глубже.

– Не отдавай меня ей, пожалуйста. Ты ведь обещала, что всегда будешь обо мне заботиться.

– Не называй ее сукой, – с нарочитым спокойствием произнесла я. Хуже нет – видеть, как мучается любимый человек. – Я уже сказала тебе, что, если ты не хочешь ее видеть, – не надо. Я не стану принуждать тебя, но став взрослым, ты, может быть, захочешь с ней пообщаться. Может быть. Ты ни в чем не виноват, и я хочу, чтобы ты запомнил уже раз и навсегда – ты мой. Я никому тебя не отдам. Да, я не вынашивала тебя девять месяцев в своем животе, но для меня это ничего не значит. Ты мой, Джош. Мой, и навсегда останешься моим. Я побью любого, кто скажет, что это не так. Но то, что ты мой, не означает, будто однажды – если захочешь – она не войдет в твою жизнь. О некоторых людях вообще некому заботиться, а у тебя была еще и Мэнди.

Джош молчал. Его трясло. Никогда мне так сильно не хотелось кое-кого убить. Вот что Анита сделала с несгибаемым, неунывающим Джошем. Никогда ее за это не прощу. Джош хрипло и приглушенно спросил:

– Клянешься, что я твой?

– Джош, ты и в самом деле думаешь, что это не так? – Я легла на кровать рядом с ним, моя голова оказалась напротив его груди. – Я вытирала твой зад. Тебя рвало на меня. Я в выходные срываю голос на твоих соревнованиях, болея за тебя. Я обнимаю тебя и люблю, даже если ты себя не очень хорошо ведешь. Ты мой крутыш. Ты как джем на арахисовой пасте моей жизни. Ты как заноза в моей заднице…

Даже сквозь подушку было слышно, как Джош фыркнул. Вот только звучало это так, будто он сейчас заплачет.

К моим глазам подступили слезы.

– Однажды, когда ты повзрослеешь, у тебя появится девушка, и мне захочется убить эту маленькую сучку. Я возненавижу ее до мозга костей. Но знаешь что? Я до конца своих дней буду уверена, что я все равно твоя девушка номер один.

– Почему?

– Потому что она никогда не узнает, каково сунуть тебе в задницу термометр.

На этот раз он засмеялся куда веселее.

– Джош, я люблю вас с Луи, и никто никогда не заменит мне вас, двух лузеров. Клянусь своей жизнью. Ради вас я солгу, обману и украду, и так будет всегда. – Я прижалась щекой к его груди. – Ты меня слышишь?

– Да, – пробормотал он сквозь подушку.

– Вот и хорошо.

Какое-то время мы молчали, но наконец подушка сползла с его лица, и рука Джоша коснулась моих волос.

– Обещаешь, что мы всегда будем семьей?

– Ребенок, ты не сможешь избавиться от меня, даже если захочешь.

– Даже если у тебя однажды появятся свои дети?

Я не дура и понимаю, почему его это волнует. Надо было раньше поговорить с ним об этом. Я взяла Джоша за предплечье и ласково поцеловала нежную кожу.

– Если я рожу ребенка, он или она станут твоим братом или сестрой. Если ты вдруг решишь считать их кузенами, это разобьет мне сердце, и я тебе трусы на голову натяну и буду так держать, пока ты не передумаешь. Мы семья. Нет ничего крепче уз крови. – Я помолчала и добавила, чтобы развеселить его: – И рвоты. Нельзя вернуть то, что однажды вышло из тебя.

Джош шмыгнул носом, и я ощутила, как он кивнул.

Я сглотнула и решила воспользоваться моментом.

– Я должна кое-что тебе сказать. Это не имеет отношения к тому, что произошло сегодня, но касается нашей семьи.

– Что? – с подозрением прохрипел он.

– Даллас…

– А.

– Что «А»?

– Я уже знаю о мистере Далласе.

Я оперлась щекой о локоть и бросила взгляд на опухшее, красное лицо Джоша, который пристально смотрел в потолок.

– И что ты знаешь?

– Он любит тебя. Ты любишь его, – закатив глаза, пробормотал племянник. Затем коротко взглянул на меня и снова уставился в потолок. – Встретились – влюбились, после поженились, а потом у тети Ди дети появились.

Где он этого набрался?

– Откуда… как ты узнал?

– У меня что, глаз нет?

Умник гребаный.

– И он мне сам сказал.

– Что сказал?

Джош повернул голову и посмотрел на меня:

– Помнишь, когда мать Джонатана на тебя кричала и ты потом плакала?

Такое не забудешь.

– Вот тогда он мне и сказал.

Какого черта?

– Да что сказал-то?

Джош закатил глаза и приподнялся на локтях. Разговор ему явно надоел.

– Не знаю. Сказал, что ты ему нравишься. Фу…

Я заморгала от неожиданности.

– Однажды на тренировке, когда тот папаша говорил с тобой, я признался мистеру Далласу, что мне это не нравится. Он ответил, что ему это тоже не нравится. Я его спросил, что нам делать, и он сказал, что ничего – ты все равно не станешь связываться с тем типом, а однажды, совсем скоро, никто из этих придурков – только не злись, это он сказал, а не я – больше никогда тебя не побеспокоит. И попросил никому не говорить о своих словах.

Казалось, мое сердце лопнет от переполняющих его чувств.

– А ты ему что ответил?

– Сказал, хорошо, если только он не отправит меня жить к бабушке с дедушкой.

– Я никогда не отправила бы тебя жить в другое место!

– Он тоже так ответил! Сказал, что у меня уже был отец и что его отец тоже умер, и если бы его мама потом снова вышла замуж, то он