Квартира №16 - Татьяна Ларина

я, но сил не было. Я чувствовала рядом чье-то присутствие, слышала дыхание, тяжелое, мужское. Сердце стало стучать сильнее. Денис. Это был он. И пусть я его не видела, но влюбленное сердце не обманешь. Он рядом. Хорошо, значит, можно снова уснуть. Пустота.

— Лисенок… Мой Лисенок. Мой любимый Лисенок. Ты мне так нужна.

Это был лучший сон. Денис был рядом, со мной. Он держал мою руку, целовал в ладошку, говорил, как сильно скучал, как боится за меня, просил поправиться… Сон… А что, если не сон? Вот только совсем нет сил открыть глаза. Снова я начала проваливаться в пустоту, но так хотелось проснуться. Нужно было за что-то зацепиться сознанием, но все мои отчаянные попытки сделать это не увенчались успехом. Пустота. Опять.

Что-то звонко упало, и от этого звука я проснулась. Резко распахнув глаза, я тут же зажмурилась от яркого света.

— Она проснулась! — радостно вскрикнула Мила, и ее голос отозвался болью в затылке, отчего я простонала.

— Элис!

Поморщившись, я открыла глаза. Рядом стоял улыбающийся Костя, но только выглядел он не лучшим образом — синяки под глазами, бледная кожа и непривычно лохматые волосы. Он опустился на стул рядом с моей кроватью, и только сейчас я поняла, что нахожусь в больничной палате.

— Элис, милая, мы так переживали, — сказал он, и его голос дрогнул.

— Как хорошо, что ты проснулась сейчас, а то мне уже скоро уходить, — садясь на мою койку, протараторила Мила. — Тебя жутко избили, но ты поправишься. Правая нога сломана и лицо пока не очень, но это все поправимо.

— Красовская, можешь ты хотя бы в такой момент фильтровать базар?! — зло рявкнул на девчонку Воронов, и я с трудом улыбнулась. Если он дошел до подобных выражений, значит, Мила его сумела окончательно достать.

— Что? Что случилось? — поинтересовалась я, превозмогая боль. Вся левая сторона лица словно онемела, а от малейшего движения болела челюсть.

— Акулов подослал к тебе бандитов, но мы вовремя успели, — ответил Воронов. — Теперь все позади. Через пару дней, когда окрепнешь, поедешь за город на пару-тройку недель. О маме не беспокойся. Ольга за ней присмотрит. Меня Элеонора Викторовна видеть не хочет.

— Вы ей сказали, что со мной случилось? — заволновалась я.

— Нет. Пришлось соврать, что ты взяла дело в Питере и уехала на несколько недель, — смущенно ответил Костя.

— Правильно. А папа?

— Ему не говорили. Хочешь, съезжу к нему?

— Нет. Не стоит. Отца больше не заботит моя жизнь, — горько усмехнулась я.

— Элис, тебе нужно отдыхать, — ласково сказал Костя, взял мою руку и поцеловал в ладонь, совсем так, как делал Денис, пока я спала. Неужели он был только моим сном.

— Как вы меня спасли?

— Давай не сейчас. Тебе нужен покой.

— Не увиливай, Викинг, — вмешалась Мила. — Чего кота тянуть за яй… ой, то есть за хвост. Алиска все узнает, и лучше пусть от тебя.

— Что я узнаю?

— Элис, тебя спас Денис. Он нашел тебя в той подворотне, — ответил Воронов и отвернулся. — Ты не позвонила, когда вернулась домой, я забеспокоился, стал звонить сам, но ты не отвечала. Тогда…

— Тогда Викинг позвонил мне, — перебила его Мила. — Представляешь мое удивление, когда в такое время раздался от него звонок. Но еще больше удивилась, когда Викинг попросил телефон Дена.

— Почему он? — игнорируя Милу, я спросила у Кости.

— Потому что знал, что он ради тебя пойдет на все, — наконец глядя мне в глаза, проговорил Воронов.

Мы замолчали. В голове вертелось множество вопросов, которые я не могла задать Косте, но единственное, что по-настоящему не давало покоя — где сейчас Денис. А ведь Воронов знал, что я больше всего хотела спросить именно об этом. Знал, но молчал.

— Элис, скажи лучше, как ты себя чувствуешь? — он перевел тему.

— Не очень, — честно призналась я. — Больно.

— Потерпи, милая. Скоро все пройдет. Нужно сказать врачу, что ты проснулась, — он обернулся к Миле. — Вам, девушка, пора домой делать уроки. Завтра самостоятельная по физике, не забыла?

— Ой, Викинг, не нуди. Напишу я ее, напишу. Сам говорил, что я хорошо усвоила последний параграф, — простонала Красовская.

— Мила, не отлынивай! Марш домой и по пути зайди в ординаторскую, предупреди Артема Николаевича, что Элис пришла в себя.

— Хорошо, — закатила глаза девчонка. — Пока, Алиска. Завтра загляну к тебе.

— Пока, Мил.

После осмотра врача мне сделали укол, и я проспала до позднего вечера, а когда проснулась, палата была пуста. Только сейчас в одиночестве, лежа на узкой койке, не имея возможности пошевелиться, я поняла, что страх не прошел. Все вокруг казалось зловещим, словно я была не в больнице, а в пыточной и вот-вот вернутся мои мучители. Чувства мигом обострились, и я услышала шаги в коридоре. Совсем рядом с моей дверью скрипнула половица, и кто-то взялся за ручку и стал медленно ее поворачивать. Я закричала изо всех сил и так сильно дернулась, что из руки вырвала катетер.

— Врача! Срочно врача в шестнадцатую палату! — крикнул молоденький медбрат, а Костя бросился к моей койке.

— Элис, милая, что случилось? — он взял в ладони мое лицо, стирая большими пальцами слезы с щек. — Я здесь. Все в порядке, тебя никто больше и пальцем не тронет.

— Костя… Я испугалась. Подумала, что они вернулись.

— Все! Все!

Воронов выглядел иначе, чем утром: переоделся, причесался, кисловатый запах пота, пробивавшийся сквозь аромат одеколона, исчез, и только темные круги под глазами выдавали то, как он устал. Какое-то время мы просто сидели в обнимку и только после того, как дежурный врач вколол успокоительное и снова поставил капельницу, смогли заговорить.

— Кость, ты вернулся…

— Да, я ездил домой, но сейчас снова моя смена. До утра буду с тобой.

— А как же работа? Ты не выспишься…

— У меня отгул. Отец взял на себя мои дела, — улыбнулся он и поцеловал меня в макушку. — И почему ты его не послушалась… Папа тоже переживает за тебя, не приехал только потому, что я с тобой.

— Кирилл Олегович?.. — переспросила я, не веря своим ушам.

— Ну да…

— Кость, расскажи, что происходит. Сколько я проспала?

Воронов устроился на стуле возле моей койки и стал рассказывать о том, что случилось, пока я была без сознания. Оказывается, я три дня была как в бреду: просыпалась и снова отключалась, никого не узнавала и ничего не говорила. Врачи списали такое состояние на шок и сказали, что нужно просто выждать.

Кирилл Олегович, когда узнал от сына о том, что со мной случилось, разыграл целый спектакль. Он заявил, что убеждал меня проиграть