Разочарованная, или Проклятье Чёрного герцога - Ника Маслова

суть я поняла. Проклятье превратило меня в источник тёмной магии, поведение которой никто не мог предсказать. Убив меня, она могла не исчезнуть. А значит, даже самой своей смертью я могла навредить кому-то, не желая того.

18

Глава 7. Непростые решения

Утром в зеркале ванной комнаты отразилось бледное привидение с тёмными кругами под глазами, взъерошенное, всклокоченное и абсолютно несчастное. Не то чтобы такую себя я видела в первый раз. Привычный вид для утра после окончания проверок, сдачи всех отчётов и деклараций.

Тёмные волосы спутанным облаком окружили худое лицо. Кожа по цвету больше подошла бы вампиру. А губы-то — ужас, совершенно бесцветные, как у древней старухи. Да и глаза из ярко-синих превратились в потухшие.

Ещё бы, такая ночь — с бока на бок я поворачивалась, наверное, тысячу раз. Никак не могла выбросить из головы случившееся, всё ругала себя. Мысленно несколько раз хоронила и даже придумала трогательную, но честную эпитафию. Забылась сном только ближе к рассвету — с соответствующим уроном для внешности.

Не девочка уже, чтобы куролесить всю ночь, а на утро выглядеть мятной конфеткой.

Вчера, собираясь на бал, видела в зеркале красавицу лет на пятнадцать моложе реального возраста. Чудодейственные азарийские крема вернули молодость коже, хорошее настроение подарило солнечную улыбку и блеск глазам. Роскошный наряд и драгоценности превратили меня в, скажем, двадцатишестилетнее чудо. Получая потом комплименты, я считала, что полностью их заслужила.

Сегодня те ухажёры в ужасе сбежали бы от меня.

Нет, дело так не пойдёт. Закапывать себя ещё рано. Нельзя перед дочкой и внуком унылую страшилу играть.

Воспоминания о Лео — моём милом маленьком Львёнке — придало сил, и я начала колдовать. Воспользовалась кремами, и кожа прямо засияла молодостью и здоровьем. Тональная пудра — невесомая, совершенно прозрачная — убрала отёки под глазами и синеву. Капли «Небесной росы» вернули блеск глазам.

Несколько взмахов волшебной кисточкой, и ресницы без туши стали выглядеть как будто гуще, длинней и темней. Никогда не любила яркий макияж, и здешние приспособления для ухода за собой казались мне идеальными. Вбила крем в губы, и, о чудо, вместе с ярким вишнёвым цветом вернулось моё вчерашнее прекрасное молодое лицо.

Только излишнюю мрачность срочно требовалось исправить.

Улыбнулась — получилось не очень, словно все зубы сразу болят. Потратила пять минут на фальшивые улыбки по Карнеги. Чистая психофизиология, американский подход. Заодно разобралась с волосами и, пока превращала возникшее на моей голове воронье гнездо в что-то более традиционное, настроение от ужас-ужас поднялось до вполне-норм, без навязчивых мыслей об отползании к кладбищу.

В детскую я вошла с улыбкой и высоко поднятой головой.

Малыш, почувствовав моё появление, заболтал ножками, закряхтел. Охраняющая покой королевского сына няня встала и поклонилась.

— Леди Лина. Наследник Лео хорошо спал, ел, обильно покакал...

С доброжелательной улыбкой я выслушала всё, что рассказала мне девушка. Поблагодарила её и сказала, что подменю её ненадолго.

— Я посижу с внуком. Когда буду уходить, вас позову. Отдыхайте.

Малыш уже ждал, когда его возьмут на руки. Наклонилась над кроваткой, и он позволил себя поднять. Настроение сразу стало прекрасным, вчерашние ужасы отодвинулись далеко-далеко.

Лео у нас такой умница. Ещё совсем крохотный, а уже всё понимает. Настоящий ангелочек, если бы не рога. Не такие, как у Дарьяна, а маленькие, мягонькие. Сыночек — весь в Анжелу, такой милый, но с рожками, как у папы. А ещё у Лео лопатки чешутся, Дарьян говорит: крылья растут.

Демонические крылья я уже видела, зять показывал. Из чистого пламени, размах — на всю комнату, от одной стены до другой. Сложно даже представить, что у маленького Львёнка вырастут точно такие же.

Я надеялась увидеть это чудо собственными глазами, но, похоже, моя сказка закончится раньше, чем Лео удастся взлететь.

Горькая мысль откликнулась жжением на шее, и я постаралась поскорей отбросить её. Подошла с Лео к окну, взглянула на город, укрытый снегом, как большим пуховым одеялом. Деревья в парке казались рисунком на новогодней открытке, день и ночь сверкали разноцветными огоньками. Замёрзший пруд отсюда выглядел светло-голубым леденцом.

Азария — волшебная сказка, в которой я прочитала лишь пару первых страниц. Ещё вчера меня ждало столько всего...

Стоило уголкам губ опуститься вниз, как в районе ключиц что-то кольнуло. Змея, которой меня одарило проклятье, радовалась моему горю и становилась сильней, пожирая мои чёрные мысли. Ночью, ворочаясь без сна, я чувствовала такие же уколы и жжение.

Немного успокаивало то, что в бальном зале проклятье проявляло себя намного сильней. И всё же, возможно, мне не следовало отпускать няню Лео. Я так хотела побыть с внуком, как прежде, а теперь змея, вот гадюка, отравляла всё страхом ему навредить.

Лео заворчал, и, придерживая головку, я приподняла его перед окном.

— Видишь, как красиво? Скоро ты вырастешь совсем большим и взлетишь выше этих крыш на своих прекрасных огненных крыльях.

Малыш успокоился, пригрелся и вскоре заснул. Я опустилась в кресло у камина. Следовало вернуть Львёнка в кроватку, но я позволила себе побыть эгоисткой, ещё немного, хотя бы чуть-чуть подержать его на руках.

Если полного исцеления не будет, совсем скоро мне придётся отсюда уехать. Жить в замке и не приходить к внуку и дочке я не смогу. И рисковать ими так не смогу. Даже то, что сейчас здесь сижу — почти преступление.

Надеяться, что Чёрный герцог ценой своей жизни меня исцелит — такое же преступление, только перед собственным мозгом.

Мне следует смириться с тем, что добрая сказка закончилась слишком быстро. И начать уже что-то делать, чтобы не умереть на третьей странице.

19

Вот бы отмотать время назад. Закрыть глаза и пройти мимо чёрного футляра.

Так и вижу себя рядом с ним. И пламя свечи вновь ложится на чёрную бархатную крышку. Драгоценности на том, что казалось мне вышивкой, начинают сверкать, и рука будто сама тянется к ним. Рубины глаз змеи ярко вспыхивают.

«Пройди мимо!» — кричу я себе, но прошлое не изменить. И вот я открываю футляр, а там ожерелье, красивее которого невозможно представить. Искрящиеся на свету синие камни будто покрыты инеем, а серебристый металл выглядит, как изысканные тонкие кружева. Лунные сапфиры зовут к себе, как сладкоголосые сирены, и я тянусь на их зов, пусть и знаю, как велика будет цена...

— Какая прелестная картина. Вечный сюжет: мадонна с младенцем.

Этот голос я узнала бы из тысячи. Подняла голову,