Леди с дурной репутацией - Тереза Ромейн

— Отец, наша гостья здесь. Ты не мог бы успокоить собак?

Герцог злобно взглянул на Джорджа, поскольку с самого начала скептически относился к подозрениям сына насчет тонтины. Ранение лорда Деверелла заставило его с неохотой согласиться с тем, что в этом деле что-то не так, но присутствие сыщика в собственном доме было, по его словам, глупостью с обилием грубых разговоров и грязью от обуви.

Когда Джордж объяснил ему, что сыщик — молодая женщина, которая вежливо разговаривает и держит в порядке обувь, герцог продемонстрировал на лице необычный оттенок багрового, и только после заверений его светлости, что гостья — подруга леди Изабел Дженкс, что было правдой лишь отчасти, так как мисс Бентон работала всего один раз с мужем леди Изабел Каллумом, цвет лица герцога вернулся к нормальному оттенку.

Сейчас он опять побагровел, когда Джордж попросил его утихомирить собак, которые ощетинились на него, словно готовились прервать линию наследования.

— Сидеть! — скомандовал Ардмор, и два здоровенных зада опустились на пол, хотя лай и рычание так и не прекратились.

— Этого достаточно, — объяснил герцог. — Они немного погодя замолчат.

Проклятые собаки! Захлопнув дверь в кабинет, Джордж тряхнул головой, чтобы унять гул, потом пошел вниз по лестнице. Отец был прав: твари действительно начали затихать, и, когда он опять оказался в холле, уже можно было не обращать внимания на их ворчание.

— Прошу прощения, — обратился он к Кассандре. — Я подумал, что наши уши нам потребуются. О, кто-то забрал ваш саквояж?

— Да, дворецкий. Сказал, что отнесет его в зеленую спальню, потом доложил, что подал чай в гостиную, но я успокоила его, сказав, что подожду вас здесь.

Джордж предупредил слуг о прибытии гостьи семьи. От Боу-стрит мисс Бентон доехала в карете с гербом герцога, так как Джордж подумал, что для начала лучше всего устроить небольшое представление из ее появления в доме.

Теперь, когда собаки стали вести себя намного тише, он мог вновь поприветствовать ее.

— Тогда пойдемте наверх, в гостиную, и прикинем, что будем делать дальше, если только вам не хочется сначала отдохнуть.

— В этом нет нужды, — ответила Кассандра. — Я работаю на вас, так что давайте начнем.

Она осмотрела помещение: взглянула на высокий потолок, перекрывавший холл, вниз, на мраморный пол, на резные ступени лестницы — и заметила с восхищением:

— Никогда не думала, что попаду в Ардмор-хаус.

— А я никогда не представлял, что в преклонном возрасте буду здесь жить, — откликнулся Джордж, когда они шли по лестнице. — И вот мы оба тут.

— Какая прелесть! — не уставала восторгаться мисс Бентон, когда, шагая по ступеням, они прошли мимо череды картин маслом в золоченых рамах.

Потом в глаза Кассандре бросилось полированное дерево, потом богато украшенные медальоны из гипса, покрытые золотом, и тяжелые настенные драпировки с орнаментом. Она действительно была очарована, а не пыталась произвести впечатление.

Когда они вошли в просторную гостиную, Джордж неожиданно для себя заметил очарование комнаты: утонченность, изящество и безусловный комфорт, на которые не обращал внимания раньше.

— Чаю? — спросил он, когда они устроились в обитых шелком креслах возле камина.

День был теплым, поэтому огня почти не было — так, угли, — но ощущался приятный запах дерева.

Она отмахнулась от предложения:

— Давайте лучше приступим к делу и обговорим детали моего пребывания здесь. Кто я, вы уже решили? Ваша незаконнорожденная кузина?

— Кузина наполовину. Я собираюсь возложить ответственность за ваше появление на свет на моего деда, предыдущего герцога.

Уголок губ у нее приподнялся.

— О боже! Корни этой истории уходят в столь далекое прошлое?

— Все с легкостью поверят в это: у старого герцога была слабость к женщинам, как у моего отца — к играм в карты и кости, — Джордж нахмурился, радуясь, что можно занять руки чашкой. — Я привык думать, что это забавно.

— Знаете, нужно найти у вас какой-нибудь шокирующий порок, тогда вы будете смотреть сквозь пальцы на пороки других людей.

— Говорят, что я ленивый, — предложил Джордж.

— Ничего экстраординарного. Никого даже не удивит, если наследника герцога назовут лентяем. «Довольно язвительно, но правда».

— Возможно, стоит начать курить опиум? — беспечно заявил Джордж. — Но мы подождем, пока все более-менее войдет в норму. И приношу извинения за то, что делигитимировал вас. Это то слово?

Она была абсолютно непробиваемой.

— Вы превратили меня в незаконнорожденную. Это чудесно, откровенно говоря. Полагаю, мое появление на свет было настолько скандальным, что мне закрыли доступ в общество и на страницы справочника «Дебретт», поэтому меня никто не знает.

— Именно! Где же вы жили все эти годы, моя незаконнорожденная кузина?

— Лучше, если в каких-нибудь дебрях Англии. В противном случае я бы знала какой-нибудь иностранный язык. Значит, я выросла в глухой деревушке, о которой в Лондоне никто и не слыхивал.

— Прекрасно! Так и говорите об этом — с неодобрительной интонацией: это сразу снимет вопросы.

Она улыбнулась:

— Мне двадцать шесть. Если все хорошо просчитать, могу ли я быть дочерью вашего деда, или мне лучше поменять возраст?

— Нет, все в порядке. Старый распутник продолжал свои игры с молоденькими девицами до самой смерти. Мне было тогда лет пять, — он посчитал на пальцах. — На тот момент вам должно было быть два года. Нет нужды в молодильном средстве.

Она приподняла медно-рыжие брови:

— Вы не способны считать в уме, только на пальцах?

— Способен, но пальцы использую для всех видов операций, даже для тех, что не являются абсолютно необходимыми.

— Любопытно… но, может, вернемся к более важной на этот момент?

Одна рука мисс Бентон скользнула в карман, к часам или какому-то предмету такого же размера, — через ткань платья он видел, как его обхватили ее пальцы.

Какое-то время она сидела молча, словно задумавшись, затем вытащила руку из кармана.

— Лучше зовите меня Касс, раз мы изображаем одну семью. И пусть имя вышей «кузины» тоже будет Кассандра, а то я все время буду забывать откликаться на какое-то другое.

— Ага, Кассандра, обреченная предсказательница!

— Не обреченная — проклятая. Никто ей не верил, хотя она всегда оказывалась права.

Пусть так. Его познания в греческой мифологии были неполными в лучшем случае.

— Мое крестильное имя — Джордж, — сообщил он. — Так меня и зовите. Имя расхожее и не означает ничего интересного. Вам нравится ваше?

— Оно прекрасно. Я бываю не всегда права, но люди мне верят.

— Как правило, верят тем, кто признает порочность рода человеческого, — откликнулся Джордж. — Хорошо, вы останетесь Касс. А фамилия у вас какая сейчас?

— Хм… Как насчет чего-нибудь интригующе иностранного,