Ляля для босса. Это наша дочь! - Саяна Горская

Почему он так резко ушёл?

Нормально же всё было.

Даже Соня вроде его не сильно напугала. Или всё-таки напугала?

Пытаюсь разобраться в собственных ощущениях, но они запутанны сейчас, переплетены в липкую паутину.

– Варя! – Слышу звонкий голос.

Поднимаю голову.

За стойкой ресепшена, улыбаясь, стоит та самая Настя, которую вчера Ирина отчитывала, как провинившуюся школьницу, на глазах у всего офиса.

Подхожу.

– Ты Варя, да? Я ведь не ошиблась?

– Варя. А ты – Настя?

– Всё верно, – протягивает тонкую ладонь. – Наконец-то познакомились нормально, а то всё мимо друг дружки бегаем.

Пожимаю протянутую руку.

Пальцы у неё прохладные и тонкие. Маникюр свежий – предел моих мечтаний. Густые тёмные волосы собраны в высокий хвост на затылке, глаза чуть прищурены, будто она меня оценивает.

Красивая девочка, личико кукольное, возможно даже подправленное у хирурга или косметолога. Но гармонично, без откровенных переборов. Лишь идеальная правильность линий и черт тонко намекает на то, что вмешалась во всё это рука профессионала.

– Варь, а ты уже с кем-то здесь подружилась?

Хочется засмеяться в ответ на этот вопрос.

А это возможно? Здесь? В этом серпентарии?

У меня даже в более тепличных условиях с друзьями туго – мне просто не до них. Контекст моей жизни не подразумевает свободного времени на развлечения.

– Нет, я пока ни с кем…

– Не хочешь на обед вместе сходить? – Перебивает Настя.

Моргаю, застигнутая врасплох.

Сходить на обед? Со мной? Кто-то вообще хочет со мной дружить?

Ого…

– Я… Да, я с радостью.

– Хорошо, поболтаем хоть. Нам, девчонкам, лучше держаться вместе в этом офисе. Тут хищников больше, чем в саванне.

Я улыбаюсь, хотя совсем не уверена, что она шутит.

– Да, наверное…

Настя вдруг опускает взгляд на Соню, которая вцепилась в край рукава моей блузки и сосредоточенно пытается впихнуть теперь его в рот.

– Твоя малышка? – Чуть склонив голову к плечу.

На автомате Соню прижимаю к себе крепче.

– Моя.

– Какая лапочка! А сколько ей?

– Полгода, – все мышцы моего тела иррационально напрягаются.

Ничего с этой своей реакцией поделать не могу. Вопрос своих чужих детей для меня актуален, как никогда.

– Серьёзно? И ты работаешь? Варь, какая ты молодец! – Настя смотрит с таким восхищением, что я невольно чувствую себя героиней. – А где её папа?

– Папа?.. – Переспрашиваю лишь для того, чтобы потянуть время.

– Ну да, – Настя пожимает плечами. – Вы вместе? Помогает? Или ты всё одна тянешь?

Ах, вот почему я не завожу друзей…

– Мы справляемся, – отвечаю уклончиво.

Настя кивает, будто поняла всё, что хотела.

– Железная леди, значит? Уважаю. Не каждая смогла бы так.

Я лишь натянуто улыбаюсь и бегаю взглядом по стенам холла, судорожно соображая, на какую тему можно перевести разговор.

– А ты давно здесь работаешь?

Настя зажмуривает один глаз, проводя в уме расчёты.

– Год почти. Достаточно, чтобы привыкнуть к правилам джунглей. Тут ведь все друг друга подсиживают, ты знала? Шаг влево – расстрел. Накосячил – получи выговор. Ира, эта гиена, живьём сожрет и даже косточками не подавится. Одно утешение – Станислав Сергеевич. Наш гордый Лев.

Обалдеть, утешение…

Да я после каждой встречи с ним выхожу мокрая насквозь и забабашенная, словно меня только что на американских горках прокатили. Крышесносный взлёт, феерическое падение.

И в лепёшку об асфальт.

Настя смотрит на меня с хитринкой во взгляде.

– Ты к нему близко подобралась. Блат?

– В смысле? – Хмурюсь.

– Ну, на такое козырное место кого попало с улицы не берут, – объясняет, задумчиво покусывая пухлую нижнюю губу. – Обычно берут тех, за кого папенька подсуетится, пристроит чадо, надеясь, что сказка о Золушке станет реальностью. Ну, ты понимаешь… Прекрасный принц обратит внимание, бла-бла-бла.

Я фыркаю.

– Нет. У меня просто резюме было хорошее. Я пришла работать. Без всяких надежд на сказку.

Ох, вру, не краснея.

Но мне сказка не для меня нужна. Для Сонечки.

И принца нам не надо. Дайте лишь папу ребёнку, и я стану самым счастливым человеком на этой планете.

Настя улыбается, будто моим словам не верит, но ничего не отвечает.

Из другого конца коридора доносятся уверенные, твёрдые шаги.

Мы с Настей и Соней тут же устремляет туда всё своё внимание.

Ирина идёт рядом со Сташевским, который уже успел надеть пальто и готовится встать на лыжи, чтобы свинтить из офиса.

Они останавливаются у лифта, о чём-то тихо, но эмоционально переговариваются.

Сташевский бросает на меня быстрый взгляд. Потом ещё один.

Ирина следует его примеру.

Внутри что-то нервозно сжимается, сворачивается в тугой узел.

Сердце, спотыкаясь на очередном ударе, сбивается с ритма, а в животе тяжелеет пустота, чёрной дырой засасывающая всё вокруг.

Они… Они меня обсуждают? Что я такого сделала?

Невольно стискиваю зубы. Пальцы холодеют, колени подкашиваются.

Ирина подаётся ближе к Сташевскому, что-то шепчет, и оба они вдруг резко поворачиваются в мою сторону. Сташевский задумчиво кивает.

Их цепкие взгляды сканируют меня насквозь.

Опускаю голову, рефлекторно прижимая Соню к себе в порыве защитить от этого рентгеновского луча.

Неужели моя выходка с Соней стала последней каплей в чашу терпения Сташевского?

Но это ведь несправедливо! Если он решит меня уволить…

– Красавчик, правда? – Настя отрывает меня от мыслей своим лёгким голосом.

Она, уперев подбородок на кулак, мечтательно смотрит на Станислава Сергеевича.

Её взгляд затуманен, как у школьницы, влюбившейся в старшеклассника.

Несчастная ты девочка. Угораздило же тебя влюбиться в самого неприятного типа на планете!

Хотя, уверена, она здесь не одна такая.

Наверняка у этого офисного титана целый фан-клуб из секретарш и бухгалтеров, которые вздыхают по нему тайком.

И это неудивительно: Сташевский выглядит как воплощение всех женских мечт, даже несмотря на свой отнюдь не сахарный характер.

Тем временем лифт открывается, и Сташевский заходит внутрь. Прежде чем двери закроются, он поворачивается лицом к офису.

Наши прямые взгляды встречаются в воздухе.

Мой – затравленный, и его – холодный, напряжённый, словно хлыст, обрушивающийся на меня.

По телу пробегает разряд электрического тока.

Створки лифта закрываются, разрывая наш зрительный контакт.

– О, нет. Гиена идёт, – шепчет Настя, опустив глаза к рабочему месту. Перекладывает какие-то бумажки из папки в папку. Усиленно создаёт иллюзию сосредоточенной работы. – Кажется, по твою душу.

По мою?

Может, успею