Ляля для босса. Это наша дочь! - Саяна Горская

Он красив, да. Не вижу смысла с этим спорить.

Но о каких-то чувствах и думать не стоит. Я не такая. Мне это не интересно.

– И кто он? Нормальный хоть? – Лыбится Тёма с набитым ртом. – Фотка есть?

– Тема закрыта. Жуй.

Утыкаемся каждый в свою тарелку.

Тёма, удовлетворивший любопытство и получивший подтверждение своей теории, остаётся вполне доволен и этим.

– Артём, – говорю после короткой паузы. – Нам теперь нужно расхлёбывать то, что ты натворил.

Он замирает на секунду, потом поднимает взгляд.

– Ты про взлом системы Сташевского, да?

– Конечно, – вздыхаю. – Зачем ты вообще решил его взломать? Почему именно его защиту?

– Это ачивка, – Тёма щёлкает языком.

– Что? По-русски…

– Чем сильней защита, которую ты взломал, тем ты круче. А Сташевский недавно анонсировал новую систему. Кричал на все соцсети, что обойти её почти невозможно.

– И ты решил, что это вызов?

– Ну да…

Закрываю глаза и медленно выдыхаю.

Выпороть его, что ли?

Да поздно уже, наверное.

– Тёма, это ведь не игра. Это наша жизнь. И мы сильно подставляемся, когда совершаем какие-то необдуманные поступки, которые привлекают к нашей нестандартной семье лишнее внимание.

– Да понял я уже, Командир. Понял…

Мой телефон начинает вибрировать на столе.

Оба с Тёмой устремляем взгляды на экран и оба столбенеем.

«Катя».

– Не бери, – шепчет Тёма.

– Она же будет названивать.

– Пофиг. Отключи телефон.

– А если с работы напишут?

– Варь, да не бери ты!

Но я сжимаю телефон в пальцах и тычу зелёную кнопку.

Тёма обречённо качает головой, одними губами говоря «дура».

– Да.

– Варечка! – Раздаётся скрипучий, пьяный голос.

– Привет.

– Привет, доченька. Ну, как вы там?

Желудок нервно сжимается. Перед глазами выплясывают мушки.

Катя она – потому что мамой её назвать у меня язык не поворачивается.

– Нормально всё. Ты по делу?

– По делу… – хрипло смеётся. – Всегда ты у меня такая была. Деловая. Сколько тебя помню…

– А помнишь ли?

– Варюш, ну что ты?

– Насколько я помню, ты всегда в пьяном угаре была. Зачем звонишь?

– Так от тебя же не дождешься. Тебе плевать на мать. А я вот вас люблю. И тебя, и Тёмочку, и внучечку мою!

Закатываю глаза.

Начнётся сейчас наша любимая песня про любовь до гробовой доски. Закончится банально.

Плавали, знаем.

– Слушай, Варюш, скинь денег?

– У нас нет денег, – говорю твёрдо, хотя голос предательски дрожит.

– Ну немного, я же много не прошу. Ну копеечку какую-нибудь. Я вас так люблю, – затягивает заплетающимся языком.

– Лишних денег нет. У меня много трат. Я сына твоего воспитываю.

– Ты должна мне помогать! – Срывается в агрессию. – Я тебя родила! Я тебя вырастила!

– Сомнительное утверждение. Я росла, как сорняк.

– Неблагодарный ребёнок! Если бы не я, тебя бы и на свете не было!

Молчу.

Потому что единственное, что могу сказать, это то, что она плодится, как кошка. И если бы не удалили ей матку после того, как она на морозе уснула, то было бы у меня помимо Тёмы еще семеро по лавкам.

Так что не велика заслуга.

Детей, помимо того, что родить, ещё и воспитать нужно.

Катя, понимая видимо, что давление не прокатывает, начинает жалобно хныкать.

– Ну пожалуйста, Варечка. Я ведь вас так люблю. И тебя, и Тёмочку, и внучечку…

– Ты уже говорила это, – бросаю холодно.

– Это потому, что сильно люблю!

– А как внучечку-то зовут, вспомнишь?

На том конце провода тишина. Скрип заржавевших шестерёнок в её хмельном мозгу.

– Вот и всё, – говорю спокойно и сбрасываю звонок.

Телефон падает из моих рук на стол с глухим стуком.

Чувствую себя пустой оболочкой. Короткий разговор вынул из меня душу.

И как бы я не храбрилась, как бы не внушала себе, что я это пережила, отпустила и забыла, болючие воспоминания всё равно накатывают. И я, взрослая самостоятельная женщина, тянущая на своём горбу двоих детей, вдруг становлюсь тоже маленькой девочкой, которую недолюбили, недоласкали.

Становлюсь ребёнком, в огромных наивных глазах которого стоят слёзы разочарования.

Желание быть обнятой перекрывает всё остальное.

Мне тоже хотелось материнской любви и тепла. Хотелось косичек с бантами по утрам. Хотелось омлетов и каши перед школой. Или даже нагоняя… Просто внимания.

Но маме было фиолетово.

– Командир, ты как? – Тёма осторожно касается моего плеча.

– Нормально, – пытаюсь улыбнуться.

– Почему не заблокируешь?

– Не знаю.

Надеюсь видимо на чудо. Дура.

– Иди поспи, а…

Киваю. Уползаю в зал на диван, сворачиваюсь калачиком.

Телефон коротко пиликает сообщением.

Ирина: Я всё ещё жду список.

Нет, не сегодня. Не сейчас.

Засовываю голову под подушку и даже не пытаюсь притворяться, что могу думать о чём-то кроме усталости.

Слёзы льются сами собой, солёными дорожками растекаются по щекам.

Сонька просыпается… Кряхтит, недовольно мычит. Заплачет вот-вот, а у меня нет сил, чтобы встать.

Слышу тихие шаги.

– Командир, порядок?

Поднимаю большой палец вверх, не вытаскивая головы из своего убежища.

Тёма укрывает меня одеялом.

– Я Соньку сам покормлю и уложу. Ты спи.

И в этой тишине я наконец проваливаюсь в забытьё.

Глава 15

Варя.

Ночь тянется бесконечно.

Сон то рассыпается, то снова порабощает меня, оставляя за собой горячий след фантазий.

Лежу в постели, но ощущаю себя не здесь.

Я в его кабинете.

Сташевский смотрит на меня сверху вниз, в его взгляде – дикое, почти животное желание, от которого перехватывает дыхание. Его длинные пальцы обхватывают мои бедра, притягивают к себе. Плавно задирают подол юбки вверх.

– Варвара… – Его голос глубокий, обволакивающий. Он звучит где-то в моей голове.

Его ладони исследуют моё тело, скользят по коже, по каждому крутому изгибу, оставляя за собой обжигающие дорожки. Чувствую жар его дыхания на своей шее. Горячие, влажные поцелуи, заставляющие меня дрожать и покрываться мурашками.

Его губы находят мои, захватывают в плен.

Колени предательски подкашиваются.

Мои руки сами собой обвивают его шею. Он крепче прижимает меня к себе, и я чувствую каждую мышцу в его огромном теле.

Через меня словно пропускают разряд электрического тока…

От его взгляда плавит. И внутренняя сила, горящая в этих глазах,