Герцогиня из приюта - Наталья Варварова

не причиняли боли. Лишь стискивали и сжимали, заставляя закрывать глаза от отвращения. Эти руки были везде. Роберт сдавливал мне шею и тут же оставлял синяки на бедрах. Хуже всего, что он уже просунул колени между моих ног и стал пристраиваться сзади.

— Так вот о душе, радость моя… Бывает, человек не самый сильный. Немного капризный или, может, тщеславный. Но мука, постоянная, непрекращающаяся, снимает все лишнее, оголяет суть. И эта душа… У нее ведь больше ничего нет… Тело потеряло силы, красоту, магию… Надежды, и те закончились… А она продолжает светиться и ласкать мне сердце. Яркое бешеное пламя гаснет быстрее, чем одна такая... И я не могу понять, Изабель, то ли эта душа так чиста, то ли так холодна.

Напрасно я извивалась вдоль его тела, как креветка, выброшенная на берег.

Глава 115

Я подозревала, — ну, чисто теоретически — что мужчина не в силах овладеть женщиной, если та сопротивляется, а не замерла неподвижно. С занятий по анатомии следовало, что тот самый орган, которому человеческие самцы уделяют столько внимания, это даже не мышца, а ткань, полость, которую чрезвычайно легко травмировать… Достаточно дотянуться и лягнуть. Но это и было самым сложным. Движения стали затрудненными, потому что Роберт по-прежнему крепко держал за горло.

— У этой души больше ничего нет. Ты прав. Все, к чему она стремится, это избавиться от тебя и убраться прочь, — надорванно выдохнула я.

— Но улететь я ей не дам… У тебя будет новая клетка, любовь моя. Краше прежней. И детишки… Ты же так хотела деток, моя герцогиня. Мы исполним и это желание.

Марбо сдавленно фыркал. Это даже на смех не было похоже. Он чересчур возбудился и больше не мог дышать ровно.

Что вообще происходит? Не он ли выпил мое тело до дна и собирался завести наследников с другой.

Он все же выпустил шею. Сильнее придавил к полу, рывком развел бедра, а потом продолжал их удерживать. На этот раз с его тяжестью совсем не выходило бороться. Я по-прежнему отбивалась, но с резвостью, достойной разве что уснувшей мухи.

— Я заберу у вас Вилль. У этого мямли Леграна. Он ведь мог меня добить, но побоялся. Звереныш сразу догадался, в чем подвох. Правду говорят, что у него чутье. Но он слишком осторожен. Старается спасти сразу всех. Это смешно, и в этом вы с ним, правда, похожи.

Сзади что-то ударило, заставив камень под нами задрожать. Если Кристиан увидит меня сейчас под Робертом, то запрезирает еще больше. Он никогда не посмотрит на меня как на женщину… Хм. Странно. Об этом я тоже уже когда-то думала. Еще один повтор.

Между ног жгло, а боль все не приходила. Роберт давил, угрожая разорвать, а я смотрела куда-то в пустоту. Почему стало так темно? Ох, это я просто закрыла глаза рукой.

— Ему сюда не пробиться. Но пусть смотрит. Ты же не против, да, Белль?

Стеклянное крошево на полу — наверное, мы что-то разбили — обдирало мне щеку. Оцепенение все равно не спешило исчезать.

Какое узнаваемое чувство. Абсолютной ненависти к себе. Безобразная, стыдная… Это все могло случиться только со мной.

Марбо остановился. Он вдруг затряс меня так, что голова задергалась.

— Эй, я же сказал, что ты будешь все чувствовать, а ты... опять? Убегаешь?

Я не буду отвечать. В другой, нормальной жизни, то есть в Энтине, снова грохнуло. Посыпалось сверху… Какой смысл отвечать своему убийце… Я продолжала лежать в теплой выгребной яме… Но почему стало так легко?

Роберт больше не прижимал меня к полу. Попробовала встать на четвереньки. Вернее, сесть на колени и поднять спину. Получилось. Я обернулась, опять готовясь к самому худшему. Но, нет. Не похоже, что мой Кристиан сейчас умирал.

Так обрадовалась, что я нормально дышу, а Марбо вроде бы не в состоянии достать Криса, что не сразу вникла, что именно происходило на моих глазах… Оба мага больше не были людьми, хотя я все равно прекрасно узнавала обоих.

Я точно помнила, что Марбо заперся со мной в маленькой комнатушке — сейчас же мы все оказались в пустой зале с высоченным потолком и огромной дырой в стене на месте камина. Помещение таких размеров вполне могло бы служить в Энтине главным чертогом три-четыре сотни лет тому назад.

Роберта отбросило к стене с узкими бойницами-окнами. Он мало походил на себя — человекоподобная тень, сотканная из дыма и гари, ловко шевелила тонкими, но длинными руками. Из пальцев вытягивались черные клокочущие нити. А в груди копошился жуткий отросток, раззевая беззубый рот.

Кристиан удивил еще больше. Он обернулся в исполинского медведя высотой почти в два человеческих роста. Его шерсть темно-бурая, почти смоляная, доходила мне до локтей. Она словно напиталась ночной влажной тьмой. Зверь ступал бесшумно, слегка выпучив бисерины глаз… О, эти глаза сверкали, как угли в кузне. Каждый его вдох сотрясал стены и заставлял пламя факелов испуганно укладываться в противоположную сторону.

При этом он все равно оставался владетельным Леграном. Медведь шагал, как хозяин. Как смерть, которой надоело плестись по следу нечестивца, и она сбросила маску и выпростала когти, эти длинные металлические крючья. Господин Вилля мог зашибить черного мага, или трех таких магов, и не заметить.

Да, я люблю его. И я не в силах на него насмотреться. Беспомощная, в разодранном платье, наверняка, с новыми ссадинами, я глупо улыбалась и смотрела, как Страж, слегка повернув ко мне морду, неторопливо шагнул к Роберту.

Я дернулась к ним и наткнулась на нечто белое и бесконечно мягкое. Живой и здоровый Аргус преградил мне путь, достал свой широченный язык и принялся слизывать со щеки кровь вперемешку со стеклом. Я упала на него и повисла на шее. Как хорошо, что хранитель вернулся к своей укрупненной версии.

— Это Кристиан, Крис… Ты представляешь, Аргус? Ты посмотри, какие у него лапы… А он еще злился, когда не сумел сковать изящный браслет. Когти — как вилы. Разве так бывает?.. А он меня слышит? Он не пострадает, ты уверен?

Аргус теперь облизывал мне веки. Но я же не плакала. Не успела. И, если не ошибаюсь, то я почти в норме. Роберт, он только помял и напугал. Он даже не взял меня по-настоящему. Кристиан же не будет… Он же не подумает, что я еще более порченная, чем раньше…

— Тссс, леди Белль. Какое счастье, что мы худо-бедно успели. Хозяин бы все разнес. Боюсь представить, что бы вытворил…