Ветер перемен - Юлия Прохорова

казалось, я могу умереть. Моя память безжалостно подкидывала мне воспоминания о невероятном времени, проведённом с Алексом. В его объятиях. Как он смотрел на меня взглядом, полным невыразимой любви и нежности, как сжимал в своих объятиях, даря ночами чувство безграничного счастья, как говорил, что любит. Неужели все это обман, игра? Неужели можно так искусно лгать? У меня не укладывалось в голове, я просто отказывалась верить в это. Ведь мне казалось, я знаю его.

Но ведь он актер. Первоклассный, талантливый актер.

Это для меня он был не просто красивым парнем, не просто мечтой, ставшей реальностью. Он был моей родной душой, словно дополняя меня. С ним я ощущала всю полноту жизни, все ее грани.

А я для него всего лишь надоедливая фанатка. Каких миллион вокруг.

И сейчас, так беспощадно лишившись его, я не понимала, как мне жить дальше. Мне словно заново нужно было научиться банальным вещам: ходить, дышать, существовать. Но уже без него.

Возможно, это прозвучит по-идиотски и до тошноты наивно, – я вгляделась в снимок, где он был в объятиях Ники, – но, если он счастлив с ней, я готова была его отпустить. Потому что настоящая любовь выражается не в том, что важно для тебя и что хочешь ты, а в том, что хочет твой любимый человек. И, если он будет счастлив с Ники, разве же имею я какое-то право препятствовать? Пусть не я буду обнимать его ночами, пусть не я буду дарить ему любовь и заботу, но он будет счастлив. Это ли не главное?

Последний снимок, появившийся у Ники в этот день в сторис, был из кровати, на котором Алекс снял их, вытянув руку вверх. Она лежала у него на груди, обнимая одной рукой. Её вьющиеся волосы рассыпались по его груди и плечам.

В комнату вошёл Берти и молча опустился на пол рядом со мной. Я развернулась в его сторону и прижалась заплаканным лицом к его руке. Он обнял меня и, наверное, просидел так, пока я не заснула.

Глава 36

День 84

Утром я проснулась от того, что у меня адски свело правую руку. Я лежала на полу, рядом с кроватью, а за моей спиной, тихо похрапывая, спал Умберто. Он укрыл нас пледом и перетащил с кровати подушки, но они все равно не спасли ситуацию, и сейчас я чувствовала себя так, словно меня всю ночь били палками. Оказалось, после ночи рыданий спать на паркетном полу так себе затея. И это совсем не романтично, как в кино. На деле я радовалась, что мне не продуло поясницу сквозняком и не защемило нерв в шее. Нужно завязывать с саморазрушением и взять себя в руки.

Гроза закончилась, и над Амальфи снова светило солнце, которое теперь выжигало мне глаза ярким светом и пробуждало в висках много маленьких молоточков, ритмично отстукивающих африканский бит.

Стараясь не разбудить Берти, я встала, размяла шею и руку, и отправилась в ванную. Лицо опухло от пролитых слез, на щеке отпечатался след от узора на ковре. Я выглядела максимально жалко.

В идеале, наверное, мне нужно было набраться смелости и всё же поехать к Алексу. Поговорить с ним с глазу на глаз, прояснить всё, заставить объясниться. Но я так сильно боялась увидеть его вместе с Ники, что тут же отмела эту идею. Что ещё мне требовалось, чтобы понять, что я ему не нужна? Чтобы он сказал мне это, глядя в глаза?

И я в сотый раз обратилась к единственному выходу – сбежать. Умберто обещал увезти меня, и я приняла для себя единственно верное решение – я отпущу Алекса. Я не хочу разборок, выяснения отношений, слез. Я не хочу ставить его в неловкое положение и себя в жалкое. Не хочу быть жертвой. Никто не гарантировал мне счастливого окончания этой истории. Поэтому я должна быть благодарна судьбе за то, что она просто свела меня с этим потрясающим мужчиной. За то, что теперь я знаю, какой счастливой я могу быть.

Прокравшись в комнату так, чтобы не разбудить Берти, я взяла свою сумку и снова скрылась в ванной. Закрыв дверь, достала косметичку и случайно выронила из сумки свой ежедневник. На секунду я подумала, что могла бы написать Алексу письмо, как в лучших традициях слезливых мелодрам, но больше не видела в этом смысла. Поднимая с пола ежедневник, я заметила, как из него что-то выпало на холодный кафель рядом с моими босыми ногами. С удивлением я обнаружила, что это игральная карта – дама бубен.

В студенческие годы я ездила на майские праздники в загородный отель с друзьями и Умберто. Мы тогда отлично провели время, до утра отрываясь на дискотеках. В один из вечеров, во время шоу-программы, к нашему столику подошёл фокусник-иллюзионист и попросил меня из колоды выбрать одну карту. Я вытянула тогда наугад даму бубен. Фокусник попросил меня написать на ней своё имя, после чего убрал карту обратно в колоду и, совершив ещё несколько манипуляций, вдруг вытащил именно эту карту из цветочной вазы на соседнем столике. Он тогда протянул мне ее и сказал, чтобы я обязательно ее сохранила, потому что она принесёт мне удачу. Эта карта пролежала в моем ежедневнике больше пяти лет, чтобы сейчас внезапно выпасть к моим ногам. Может ли быть совпадением то, что именно этой карты не хватало у Алекса в коллекции? И я внезапно решила оставить ему карту на память о себе.

Я знала, что днем он будет в отеле в центре Неаполя на пресс-конференции, посвящённой новому фильму, так как предыдущую он прогулял со мной после премьеры. Я не собиралась видеться с ним и «устраивать сцены», поэтому решила просто оставить карту вместе с запиской на ресепшен. Мне отчаянно хотелось, чтобы у него осталось что-то от меня на память. Если он, конечно, заберет её, а не выкинет в ближайшую урну.

Утерев виснувшие слёзы на глазах, я вырвала из ежедневника листок и начала писать последнее, что хотела сказать любимому человеку.

«Алекс

Любить кого-то – значит, желать ему счастья. А я очень хочу, чтобы ты был счастлив, даже если не со мной. Ты оставил неизгладимый след в моей душе, и я надеюсь оставить хотя бы небольшой в твоей. Пусть эта карта завершит твою коллекцию и хоть иногда напоминает о совместно проведённом лете. С любовью, Эми»

Завернув в листок карту, я сложила его в несколько раз и