По праву крови - Ксения Родионова

Их руки выписывали в воздухе сигилы рассеивания — сложные узоры, заставлявшие эфирную материю терять связность. Твари начинали расплываться, как кляксы на мокрой бумаге, их неестественные формы таяли.

На пути к нам присоединился ещё один отряд, который гнал эфирных к крепости. Благодаря щитовым сигилам и отталкиванию они смогли переключить внимание тварей на большую мерцающую энергией махину из камня и силы. Оставив Оскара и парочку раненых бойцов в относительно безопасном полуразрушенном доме, мы двинулись дальше. Вскоре добрались до возвышающейся на холме крепости, преодолев защитные рвы через открытый мной разрыв, мы прижались к грубой, холодной каменной кладке стены. Мои силы иссякали, нужно было бы поберечь их для боя. Энергия защитных сигилов придавливала к пропитанной силой земле. Сверху доносились приглушённые крики, звон стали и грохот. Похоже, Бриггс уже начал свою работу.

Мия, всё ещё пылая молчаливой яростью, прижала ладонь к стене. Жуки ползали по кладке, подчиняясь выверенному порядку, выискивая слабые места.

— Здесь, — шепнула Мия.

Она ткнула пальцем в точку, где переплетение силовых линий было чуть менее плотным, образуя едва заметную брешь.

— Дренажный коллектор. Старые, почти выветренные сигилы. Идиоты их давно не обновляли. Идём вдоль стены, сто метров на запад.

Я кивнул и прижал жука на плече и обратился к Бриггсу:

— Бриггс. Усиль давление. Им нельзя дать опомниться.

Голос в ответ был похож на далёкий гром:

— Уже делаем! Этих ублюдков как будто подменили! Дерутся, как одержимые! — в его словах сквозил не только гнев, но и восторг от битвы. Он ещё не знал вести, что опалили нас. Не знал, что ярость, с которой инквизиторы отбивались на стенах, была яростью тех, кто уже отыграл свою козырную карту.

— У них есть причина быть одержимыми, — сухо ответил я. — Продавливай. Если представится возможность — пробивай ворота. Любой ценой отвлеки их.

— Понял. Сделаем.

Мы засеменили вдоль стены, прижимаясь к тени, которую отбрасывала монументальная постройка. Эфирные сюда не доходили — защитное поле крепости было слишком сильным даже тончайших местах. Зато каждые несколько десятков метров мы снимали со стены редких оставленных часовых, остальных бросили в битву у ворот.

Наконец Мия остановилась у неприметной, покрытой ржавчиной и грязью решётки, вмурованной в основание стены. От неё исходило слабое зловонье застоявшейся воды.

— Вот, — она беззвучно выдохнула, и её пальцы замелькали, нанося на металл временные сигилы разложения. — Готовься. Проход будет тесным. И почему постоянно по дерьму ползать приходится?

С противоположной стороны крепости грянул оглушительный взрыв, за ним ещё один. Бриггс входил в раж. На мгновение гул защитного поля дрогнул, и с вершин посыпались сигналы тревоги. Они купились на это. Они бросали всё, чтобы удержать ворота.

Решётка с тихим шорохом рассыпалась в бурую пыль, открыв чёрную пасть тоннеля.

— Вперёд, — скомандовал я, и группа, один за другим, исчезла в подземелье, оставив за спиной грохот штурма и призрачный вой эфирных, бьющихся о щит крепости. Наш штурм начинался теперь изнутри.

Сырость и запах стоячей воды сменились сухим, пыльным воздухом. Дренажный коллектор, вопреки ожиданиям Мии, оказался на удивление чистым. Стены были выложены аккуратным камнем, под ногами не хлюпало, а лишь легонько шуршала нанесённая песчаная подушка. Эта неестественная опрятность заставляла нас напрячься.

— Слишком чисто, — тихо пробормотала Мия. — Как будто тут…

Она не успела договорить. Воздух впереди затрепетал, и на стене вспыхнул сложный, похожий на паутину сигил. Он зажёгся багровым светом, и первый из бойцов, шедший в авангарде, просто рассыпался в мелкую, кровавую пыль, не успев даже вскрикнуть.

— Назад! — рявкнул я, но Мия уже рванула вперёд.

— Блядь, резонансный расщепитель! Дерьмо, дерьмо, дерьмо!

Её пальцы метнулись вверх, направляя трёх жуков. Один мгновенно сгорел в белой вспышке, двое других прощупали границы действия сигила. Мия извлекла дисраптор и установила его по внешней кромке. Через пару секунд после запуска сигил погас, оставив в воздухе запах горелой плоти.

— Вперёд, пока не активировалась следующая! — крикнула Мия, и мы, пригнувшись, ринулись дальше.

Жуки гибли один за другим, выжигаемые ловушками, но их гибель прокладывала нам безопасный путь. Наконец, впереди показался тусклый свет и решётка, ведущая в подсобное помещение. Мы были почти у цели.

Едва мы выбрались из узкого тоннеля в низкое каменное помещение, похожее на склад старых бочек, как нас встретили. Трое инквизиторов в полной боевой выкладке уже ждали, поднятые тревогой от сработавшей ловушки. Их щиты были подняты, руки сжимали эфирные клинки.

Времени на раздумья не было.

Я сконцентрировался на ближайшем из них. Выпустил шип остекленевшего сознания, пронзил его разум. Это было похоже на то, как выливаешь ушат ледяной воды на раскаленные камни. Мозг инквизитора захлёбывался, не в силах обработать поток чужой воли. Он рухнул на колени, изо рта пошла пена, глаза закатились.

Но за всё нужно платить. В глазах потемнело, и я на мгновение почувствовал обрывок собственного воспоминания. Запах полевых цветов на ветру и чувство абсолютной, безмятежной безопасности, рядом с ней. Что-то давно забытое, безвозвратно утерянное. И вот оно исчезло, стёртое, как стирают мел с доски. Цена за скорость и мощь.

Пока я шатался, пытаясь вернуть себе ясность мысли, Мия среагировала. Облако металлической пыли с шипением окутало второго инквизитора. Он закричал, когда тысячи частиц впились в его лицо и руки, ослепляя и сдирая кожу. Этого было достаточно для бойца позади неё, который точным движением набросил на него сигил удушья. Инквизитор грузно осел на пол.

Третий оказался не просто ловким. Он был мастером. Видя, как пали его товарищи, он не стал метаться. Его взгляд вычислил самого опасного противника — меня, всё ещё не пришедшего в себя. С тихим свистом он ринулся вперёд, его клинок, плетённый из чистой силы, описывал смертельную дугу, направленную мне в горло.

Я едва успел отклониться. Лезвие просвистело в сантиметре от шеи, опалив кожу жаром. Мия попыталась выстрелить в него из своего устройства, но он был быстрее, уворачиваясь от схлопывающейся сферы пространства, как тень. Он работал локтями и коленями, его движения были резкими и жёсткими, рассчитанными на убийство в тесноте. Двое наших едва успевали обороняться и неловко выпадать в атакующих движениях.

В следующий удар я вложил всю злость за потерю воспоминания, за смерть бойца, за всё, через что нам пришлось пройти. Моя ладонь, обёрнутая кинетической силой, прошла сквозь его щит и ударила в грудь.