По праву крови - Ксения Родионова

— Чем платишь? — тихо спросила Мия, подходя и косясь на первого инквизитора, который всё ещё бился в конвульсиях.

— Воспоминаниями.

— Жестокая цена.

— Эффективная, — коротко ответил я, вытирая с губ капельку крови. — Двигаемся дальше. Теперь они точно знают, что мы здесь.

Я прислонился к холодной каменной стене, отсекая на секунду шум сражения наверху и внутреннюю дрожь после использования силы. Через связь с жуком коснулся Бриггса.

— Состояние?

Ответ был обрублен, как удар топора:

— Лезем по трупам. Их и наших. Щит держится, не можем пробить. Ждём твоего хода.

— Понял. Держись.

Я отключился и перевёл взгляд на единственного оставшегося в живых инквизитора, того, которого обработали пыль и сигил удушья. Он был в полубессознательном состоянии, хрипел, пытаясь вдохнуть сквозь отекшие дыхательные пути.

Не было времени на тонкости. Я опустился на корточки перед ним, положил ладонь ему на лоб, ещё липкий от крови и пота, и вошёл внутрь. Не ткать кошмар, а искать. Словно ныряльщик в мутную воду, я пробивался сквозь хаос его боли и страха, выискивая нужные образы: схему коридоров, пост у энергетического ядра, лицо старшего инженера…

Это было похоже на рытьё в горящем архиве. Обрывки воспоминаний обжигали сознание: детская улыбка, которую он оставил где-то там, за стенами… приказ распылить группу носителей… гордость за первый сменный жетон… Побочные эффекты. Я выдернул нужную информацию о маршруте в подземелья крепости.

— Генератор защиты внизу, — мой голос прозвучал хрипло. Я поднялся, пошатнулся и чуть не потерял равновесие. В висках стучало. — Идём.

Мы двинулись, оставив инквизитора доживать свой век на холодном полу. Каждый поворот, каждая лестница давались ценой коротких, яростных схваток. Инквизиторы, предупреждённые тревогой, пытались организовать оборону. Очередной заслон встретил нас градом сигилов оглушения. Двое наших рухнули, прежде чем мы смогли подавить их огнём и ближним боем. Вонь крови и горящей плоти уже прилипли к коже.

И тут, пробив стену с другого конца, к нам влилась ещё одна группа ополченцев, измождённых, в рваной амуниции, но с горящими глазами ополченцев. Это были те, кого Бриггс бросил на самое острие штурма. Их командир, молодой парень с перевязанной головой, кивнул мне.

— С вашего разрешения, присоединимся, координатор! Сверху… — он мотнул головой в сторону потолка, с которого сыпалась пыль от непрекращающейся канонады, — … там уже жарко. Бриггс ведёт их на пролом. Рубимся в дыме, под завалами.

Объединённый отряд, окрепший духом, стал настоящим тараном. Мы проламывались сквозь заслоны, не останавливаясь. Мия шла впереди, её пыль и пространственные гранаты прокладывали нам путь, пока бойцы рубились в тесных коридорах, где магия уступала место примитивной, животной ярости.

Наконец, мы ворвались в огромное подземное помещение, больше похожее на храм. И замерли.

В центре, на массивном постаменте, пульсировало кристальное сооружение, обвитое проводами и укрытое сигилами с такой плотность, что они казались кружевом. Генератор защитного поля. Силовые линии расходились в стены и потолок. Воздух дрожал от сконцентрированной мощи. И его охраняли не просто солдаты. Это были элитные бойцы, чётко следовавшие протоколам.

Пока я плел паутину для умов, Ронни, один из новоприбывших бойцов, ринулся вперёд, его тело вспухло от мгновенного притока силы. Он протаранил щиты, но инквизитор встретил его клинком, оплетённым сигилом распада. Удар был точен. Плоть Ронни потекла, обнажая скелет, прежде чем он обратился в пыль.

Сара с парными кинжалами, танцевала между сигилами оглушения, что посыпались на неё со всех сторон, вот её накрыла липкая энергетическая сеть. Она застыла в прыжке, а следующий удар — сгусток багровой плазмы — буквально испарил её верхнюю половину туловища.

Третий, молодой парень из присоединившейся группы, попытался парировать удар. Его собственный щит, поддавшись чужой силе, согнулся и с хрустом вогнал осколки его же костей прямо в лёгкие. Он рухнул, захлёбываясь кровью.

Я не сдерживался больше. Я рвал пространство, создавая локальные разрывы, которые отсекали конечности, расчленяли. Прямое насилие над реальностью. Один из инквизиторов, пытаясь контратаковать, вдруг замер, когда его голова сжалась, как скорлупа под прессом.

Мия, пригнувшись за обломком механизма, не тратила время на бой. Она настраивала и активировала дисрапторы так, чтобы они сбили работы цер инквизиторов.

Когда последний из них рухнул с разорванной грудной клеткой, зал замолк. Тишину нарушал лишь гулкий рёв кристалла и тяжёлое дыхание выживших.

Мия, не оглядываясь на груды тел, подбежала к основанию монолита. Оставшиеся жуки мигали, как праздничные огни.

— Не стабильный… сраный… синтезатор! — выдохнула она, сдирая защитную панель. Внутри пульсировала паутина из светящихся жил и кристаллических резонаторов. — Нужно заглушить… ввести в резонансный дисбаланс!

Она выхватила несколько устройств, похожих на заострённые стержни, и с силой вогнала их в узловые точки системы. Стержни замигали, и ровный гул кристалла сменился нарастающим треском. Свет померк, погас, а затем монолит вспыхнул и с хрустом погас, рассыпавшись в облако мельчайшей искрящейся пыли.

Сверху, сквозь своды, донёсся рёв сотен глоток. Щит крепости пал.

Мы не стали задерживаться ни на секунду, оставив позади остывающую пыль кристалла и груду тел. Поднимаясь по лестницам и пробиваясь через коридоры, мы всё явственнее слышали, надвигающуюся какофонию битвы.

Мы вырвались на поверхность, и картина, открывшаяся нам, была одновременно ужасающей и величественной.

Щит крепости пал. Его больше не было. И небеса над цитаделью Инквизиции были окрашены в два цвета: багровый от зарева пожаров и мертвенно-зелёный от просачивающихся сквозь реальность эфирных.

Битва кипела повсюду. На внутренних дворах, на стенах, на крышах башен. Это уже не было сражением армий, а был хаос, где каждый дрался за свою жизнь.

Ополчение, окрылённое падением щита, яростно продавливало оборону. Смертоносные группы, как стаи пираний, выгрызали куски из инквизиторских построений.

Инквизиторы, лишённые своего главного козыря, дрались с отчаянием обречённых. Их некогда безупречные ряды рассыпались, но они отступали с боем, превращая каждый угол, каждую арку в укреплённую точку.

И были они. Эфирные. Без щита они лились через стены, как прилив. Одни — бесформенные сгустки боли, другие — всё более чёткие кошмарные гибриды. Они не разбирали сторон. Вспышка сигила выжигала тварь, но та, в предсмертной агонии, успевала обвить щупальцами вокруг головы инквизитора, превращая его в кричащую статую. Ополченец, зарубивший одного стража, в следующее мгновение сам падал, иссушенный призрачным касанием другого.

Я не стал медлить. Мой голос, усиленный силой, прорвался через грохот, достигая каждого выжившего мятежника через жуков и открытые каналы связи.

— Всем свободным группам! Прибыть в крепость!