Неистовые. Из огня да в полымя - Алиса Перова

Парочка благородных мстителей даже не позволили мне возразить — и сумку донесли, и меня под белы ручки довели до самого руля. А на прощание пообещали наказать моего мужа, если он не будет охранять такое сокровище.

Дурацкая вышла ситуация, а я ехала и полпути улыбалась. Кажется, это впервые, когда на мою защиту бросились совершенно посторонние люди. Неужели они стали добрее? Или это я, сбросив с себя провокационно дерзкое оперение, стала вызывать в людях симпатию?

В своём розовом костюмчике-разлетайке и едва тронутым косметикой лицом я наверняка выгляжу милым беззащитным поросёнком. А ведь я совсем не милая… и хорошо, что люди этого не знают.

На дорогах в это время дня почти свободно, и путь домой занимает совсем немного времени. Звонок от Марты прилетает в тот момент, когда я сворачиваю на светофоре с главной дороги и до дома остаётся всего ничего.

— Сонечка, привет! — нежно воркует подруга. — А ты сейчас где?

— И тебе привет. С работы еду.

— Уже с работы? — странным голосом переспрашивает Марта. — Домой едешь, да?

— Ну да… Что-то случилось?

— А-а… нет, ничего. А у тебя дома есть, что покушать? Просто я тут твои любимые тефтельки сделала и клубнику купила. Макс мог бы тебе привести.

— Спасибо, Мань, но не надо, у меня правда всё есть. Вы меня уже и так закормили.

Но, кажется, мои слова подруга пропускает мимо ушей, потому что не спорит и не настаивает, а вместо этого снова спрашивает:

— А тебе ещё далеко до дома?

— Пара минут. А что?

— Слушай, Сонь… ты только не принимай сразу в штыки, ладно?

— Да говори уже, — нетерпеливо прерываю затянувшуюся прелюдию, и Марта выпаливает:

— Короче, сегодня приехал Артём.

Новость мгновенно отзывается щемящей тоской, которую я так долго и болезненно запирала на дне души. А стоило услышать имя, и вся муть всколыхнулась, будто и не было этих последних недель, когда я думала, что победила свою слабость.

— И зачем мне эта информация? — получается грубо, а Марту прорывает:

— Потому что я уверена, что он поехал к тебе, и хочу, чтобы ты была готова. Знаешь, Сонь, если не хочешь его видеть, можешь снова послать. Но если ты хоть что-то к нему чувствуешь, поговори с ним, пожалуйста. И… — Марта делает глубокий вдох и выдаёт: — Пойми, Сонечка, я в любом случае буду на твоей стороне, но ты должна подумать не только о себе, но и о вашем ребёнке. Ты ведь знаешь, что все твои эмоции отражаются на малыше, поэтому прекрати уже наказывать себя за Генку.

— Что за хрень?! — я искренне возмущаюсь, но подруга упрямо возражает:

— Это не хрень, Сонь. Ты сама запрещаешь себе быть счастливой, потому что чувствуешь…

— Мань, хватит нести бред! — рявкаю, не дослушав. — Если ты решила заделаться моим личным психологом, то давай отложим этот сеанс. — И, не дав ей вставить ни слова, закругляю идиотский разговор: — Всё, вечером созвонимся. И не вздумай никому вешать на уши эту бредятину.

Сбросив вызов, я торможу перед поворотом на свою улицу и, откинувшись в кресле, прикрываю глаза.

Нет, это вовсе не бред. Моя наивная Марта оказалась на удивление прозорливой и сейчас озвучила то, в чём я сама себе не признавалась. Так подло предать Генку и тут же забыться в объятиях другого мужика — есть в этом жуткая несправедливость, и я прочувствовала её очень остро. Понимала, что, сделав больно дорогому человеку, не заслуживала утешения и радости. И да, я действительно думала так, но это не единственная причина, по которой я отвергла Артёма. Я наказывала себя только сначала, когда ещё не знала о ребёнке. А потом я защищалась.

Я не сомневалась, что узнав о моей беременности, Артём приехал ко мне по собственной воле — он не тот, на кого можно оказать давление. И я не из таких. И уж тем более я не жертва — знала, что творю, поэтому принимать участие Артёма как одолжение я не собиралась. А с его стороны это выглядело именно одолжением. Если бы он действительно хотел быть рядом со мной, не сдался бы так легко, нашёл бы аргументы.

Кто хочет, всегда найдёт возможность, а не захочет — отыщет причины. Это про Артёма Котова.

Вероятно, у него были причины исчезнуть на два месяца, а я за это время нашла в себе силы для новой жизни. Смирилась, успокоилась и поняла, что нам с Котёнком без него даже лучше. И вот теперь снова в душе раздрай. Зачем он приехал?

Взглянув в зеркало заднего вида, я поправляю волосы и медленно жму на газ. Я уже знаю, кого встречу за поворотом, знаю, что он скажет, и мысленно ему отвечаю. Я так чётко представляю автомобиль Артёма, что обнаружив улицу пустой, не могу поверить своим глазам. Продолжаю вслух отвечать невидимому Артёму на незаданный вопрос, и даже не сразу замечаю, что плачу.

Марта ошиблась — у её брата есть масса причин возвращаться в наш город, но не к нам с малышом. Я думаю об этом с горечью и упрямой решимостью больше не думать и не плакать. Аккуратно и сосредоточенно загоняю машину в узкий дворик, а когда закрываю ворота, вдруг вижу, как из-за поворота показывается знакомый автомобиль.

Артём?! Неужели приехал?..

Я недоверчиво всматриваюсь ещё несколько секунд, а затем, опомнившись, дрожащими руками быстро смыкаю створки, задвигаю засов и, схватив из машины сумочку, скачу к дому.

Всё, спряталась. Прижимаюсь спиной к двери и отстукиваю по ней затылком. Это немного успокаивает, а вырвавшийся нервный смех смешивается со слезами.

Неподъёмный пакет с дядькиными продуктами так и остался в багажнике — к чёрту! — не до него сейчас. Я даже не понимаю, до чего мне в этот момент. Я боюсь выдать своё присутствие, но ещё больше боюсь, что могла ошибиться — вдруг это не Артём? Вот она, женская логика в действии. Или это всё беременные гормоны?..

Я отчего-то на цыпочках крадусь в ванную и, непрерывно прислушиваясь к тишине, целую вечность намыливаю руки. И вздрагиваю, когда раздаётся стук в окно. Пора бы уже давно привыкнуть к тому, что запертые ворота не защищают меня от гостей. Вот так бродят тут всякие… а потом месячные пропадают!

Стук по стеклу повторился, а затем голос, от которого по