Цирк Масок - Бекка Стил

Я выгнул спину и привстал.

— Не здесь. Кольцо.

Так вот как все будет. Судья устроит из меня зрелище, чтобы предупредить остальных членов труппы.

Щелчком кнута он подозвал главного полотёра, и они тихо совещались минуту или две, прежде чем он снова заговорил.

— Палатка готова. Занимайте свои места. Дима, на площадку.

Цирк Масок процветал драматизмом, и неудивительно, что когда я стоял на коленях в центре ринга, прожектор разрезал темноту, светя на меня. Я мог видеть очертания труппы на местах, они двигались и шептались друг с другом, ожидая начала моего наказания.

Зазвучал барабан, медленный, тяжелый и звонкий, эхом разносясь по всему внутреннему пространству большого шатра.

Затем на арену вышел рингмейстер в маске и плаще, с хлыстом в руке. Он говорил негромко, но его голос заполнил пространство, усиленный скрытыми микрофонами.

— Вы собрались здесь сегодня, чтобы засвидетельствовать наказание Димы. Пусть это послужит вам всем напоминанием. Никогда не делитесь своим настоящим именем с посторонними. Никогда не позволяйте себе привязываться к чужаку. Никогда, никогда не попадайтесь на глаза посторонним в Цирке Масок, за исключением Избранных. Ваше наказание будет быстрым и суровым. - Он сделал паузу, его взгляд из-под маски окинул галерею, а затем повернулся ко мне. — Наказание Димы было смягчено, поскольку мальчик согласился присоединиться к нам, а Дима согласился взять на себя полную ответственность за него. Если мальчик предаст нас, они оба лишатся жизни. Прошу вас всех быть начеку и обращаться ко мне или Вивьен с любыми вопросами.

Голоса зрителей зазвучали вокруг меня.

Да будет так.

Первый удар плетью, был огненным жалом по всей спине, от которого вспыхнули все нервные окончания. Я был распластан, горел заживо. Судья не проявлял никакого сочувствия, нанося удары снова и снова, и хотя я старался переносить их с достоинством, боль была немыслимой. Я видел, как хозяин шатра выносит приговор другим, но никогда не думал, что это случится со мной.

И все же я вытерплю эти удары, как бы больно мне ни было.

Ради Олли.

Только ради него.

Хлыст треснул еще раз. Я истекал кровью, красные рубцы пересекали мою спину, и это было всего лишь... потерял счет их количеству. Но боль стоила того. Да... Я перезаключил договор Олли с Зубом. Не позволил ему проводить с клоуном больше времени, чем он должен, даже если это означало, что я понесу дополнительное наказание. В конце концов, я это заслужил. Олли не оказался бы здесь, если бы я не раскрыл свое настоящее имя.

10

ОЛЛИ

Открыл глаза и только через несколько минут осознал, что меня окружает. Сел, потянулся, толстое одеяло, которым я был укрыт, соскользнуло с моих плеч.

О, да. Я был здесь. В доме на колесах Димы. Единственная лампочка над плитой давала тусклое освещение, наполняя большую площадь с сидениями, раскладным столом и мини-кухней. Слева от меня была передняя часть дома, а справа - две двери, которые, предположительно, вели в ванную комнату и спальную зону.

Я почувствовал пульсацию в руке, хотя боль значительно уменьшилась, и, повернувшись направо, заметил рядом стакан с водой и упаковку обезболивающего. Поднявшись на ноги, принял две таблетки, а затем отправился на поиски ванной комнаты. Я решил воспользоваться душем, потому что больше не мог мириться с засохшей кровью на волосах. От нее зудела кожа головы, и мне просто хотелось быть чистым.

Вытершись и завернувшись в полотенце, я исследовал дверь в задней части дома на колесах. Спальня Димы. Черные, смятые простыни и мягкие на вид подушки приглашали меня зайти и прилечь. Мне очень этого хотелось, но сначала нужно было найти свою сумку. Без нее я был на взводе.

Я не хотел лезть в гардероб Димы, тем более, что его здесь не было, но либо это, либо снова надеть свою окровавленную одежду. Поэтому, стараясь не копаться в его дерьме, я нашёл джоггеры и футболку с длинными рукавами. Они были мне велики, потому что Дима был чертовски большим... больше меня, по крайней мере. Засунув ноги обратно в свои потрепанные кроссовки, я вышел в ночь.

Вокруг никого не было.

Застыв на месте в тени дома на колесах, я осмотрел окрестности. Костер все еще пылал, но стулья вокруг него были пусты.

Затем мое внимание привлек отблеск света, исходящий от шатра. Держась в тени, я подошел ближе.

Когда я подошел к открытой створке палатки и заглянул внутрь, у меня отвисла челюсть. А потом я побежал.

— Стой! - Мой крик эхом разнесся по палатке. Мне было плевать на то, что на меня смотрят, меня волновал только тот факт, что Дима стоял на коленях в центре ринга, его спина была покрыта красными рубцами. Перепрыгнув через низкую преграду, окружающую ринг, я бросил свое тело вперед, между Димой и Судьей.

Из зала раздались шокированные вздохи, когда рингмейстер в маске уставился на меня. По позвоночнику поползли струйки тревоги, но я стоял на своем, не сводя с него взгляда.

— Я насчитал двенадцать полос на его спине. - Мой голос дрожал. — Договаривались о десяти.

Дима вздрогнул от звука моего голоса, повернул голову. Его взгляд был стеклянным, отстраненным, как будто он унесся мыслями в какое-то другое место, пока получал наказание. Он моргнул раз, потом еще раз, наконец в его глазах появилась ясность.

— Олли, нет, - прохрипел он. — Тебе не нужно это видеть.

Я подошел ближе, положил руку на его плечо, теплое, но блестящее от пота. Его мышцы напряглись под моим прикосновением, но он не сделал ни малейшего усилия, чтобы стряхнуть меня. — Договор был на десять, - повторил я, обернувшись к рингмейстеру.

— Дима перезаключил договор от твоего имени. - Слова судьи были отрывистыми, и я тяжело сглотнул, понимая, что ступаю по тонкому льду. Но я не мог это оставить.

— Мы уже договорились о десяти. Я насчитал двенадцать.

Судья понизил голос, наклонившись и заговорив тихо, чтобы слышали только мы с Димой.

— Дима перезаключил договор ради тебя. Взамен Зуб согласился не трогать ни одного волоса на твоей голове.

— Я могу справиться с этим психованным клоуном. Я прожил девятнадцать лет на этой земле, имея дело со всякими мерзкими ублюдками; я знаю, как держать себя в руках. - Я снова повернулся к Диме, мой голос смягчился, когда я принял этого дикого, сильного,