Ключи от кадиллака - Валерия Аристова

И то, что другой посчитал бы великой удачей, он считал большим провалом.

Прав был дед. Он обязан был выбрать свой путь, а не окунаться с головой в чужую жизнь, где успех не мог считаться успехом.

К концу пятого года совместной жизни, Ральф стал раздражительным и нервным. Он так и не обзавелся друзьями, предпочитая общество Мейбл, а не продажных женщин. В свободное время, которого у него было достаточно много, он продолжил занятия спортивной стрельбой. Пользуясь тем, что хорошо держался в седле, он освоил стрельбу из ружья и лука на полном скаку. Это хоть как-то развлекало его, придавая его пресной жизни остроты и свежести. Для одной из статей, описывающей будни спецназа, Ральф оказался на военной базе, и сердце его замерло. Сто раз прав был дед. Он изменил себе сам, продавшись за деньги. Теперь же деньги перестали интересовать его, их было слишком много. Ральф остался на базе, тренируясь вместе с котиками, и выдал статью, которая прогремела на всю Америку. Имя его, и до этого известное, стало популярно, а его портреты в берете и с автоматом, пестрели на первых полосах газет.

— Твое увлечение военкой переходит все границы, — как-то сказала Мейбл, когда они ехали по шоссе, сильно превышая скорость. Она была за рулем и это очень ей шло. Стильная, красивая, любой мужчина мечтал о такой женщине.

— Нужно же чего-то добиться в жизни. Я вот научился подтягиваться пятьдесят раз, — усмехнулся он.

Мейбл взглянула на него.

— Будто ты ничего не достиг.

— А я чего-то достиг? — он пожал плечами.

— Твое имя знают все в Америке. И это ты не считаешь достижением?

Ральф нервно рассмеялся.

— Нет, конечно. Это все связи. Будь я никому неизвестным парнем, никто бы не взял меня в Нью-Таймс. И таланта моего никто бы не увидел. Никто бы не платил за правильные статьи.

Она снова посмотрела на него.

— Неожиданно, — сказала она, — я всегда считала тебя успешным.

— Еще скажи, что ты успешна, — бросил он.

Брови ее поползли вверх.

— А нет?

— Нет. Это дядюшка-герцог подарил тебе студию, квартиру на Манхеттене, твоя родня созвала клиентов. И вуаля, ты — известный художник, дизайнер, портретист...

Мейбл дернула плечом.

— Причем тут родственники? Не будь у меня таланта, ничего не было бы.

Ральф рассмеялся.

— Мы даже не знаем, есть у нас талант или нет. И никогда не узнаем! Все ли твои подружки из колледжа стали известными художницами, Мейбл? Или только те, у кого есть богатые и влиятельные родственники?

Она замолчала. Видимо ему наконец-то удалось ее задеть. Некоторое время они ехали молча, и Мейбл отчаянно давила на газ, обгоняя всех, кто встречался на пути. Наконец показался их съезд, и Мейбл свернула, чуть не проскочив поворот. Город замелькал перед глазами, с его высотками, людьми, фонарями... Наконец она завела машину в паркинг и выключила мотор.

— Каково же твое истинное призвание, Ральф? — спросила она, — то, которое ты не реализовал, став журналистом известной газеты и заработав кучу денег? Все мечтали бы о такой карьере, но ведь не ты?

В голосе ее был сарказм. Золотые волосы немного растрепались, и плотными локонами ей падали на плечи.

— Я хотел стать морским котиком, — усмехнулся он, — но твоя бабушка предложила мне идти в Гарвард вместо тебя. И у меня не хватило сил отказаться.

Повисло молчание. Мейбл смотрела вперед, на пустую парковку и сонные ряды машин, стоящих стройными рядами.

— Получается, я мешаю тебе стать тем, к чему у тебя призвание? — наконец сказала она.

Лицо ее приняло жесткое и холодное выражение, которого Ральф никогда до этого у нее не видел.

— Ты — нет.

— Но ты делал все это для меня, — воскликнула она, — и отказался от того, чего так желал?

Ральф испугался. Казалось, ему удалось на самом деле обидеть ее. Казалось, она не расстроена, она в бешенстве.

— Я всегда желал только быть с тобой, — примирительно сказал он, беря ее руку, — просто... это все не я, Мейб... Это все какая-то чуждая мне жизнь. Мне даже нечем занять себя, и я не знаю, имею ли я достижения. Или я просто функция с красивым лицом, которое не стыдно показать рядом с заголовком.

Мейб отняла руку.

Губы ее были сжаты в тонкую линию, а глаза расширились.

— Возможно, ты прав, — проговорила она, открывая дверцу и поднимаясь на ноги.

Ральф тоже вышел из машины. Они стояли друг напротив друга. Ральф засунул руки в карманы, и смотрел на Мейбл, боясь, что наговорил лишнего.

— Ты абсолютно точно прав, — добавила она.

Она пошла вперед, а он следом, смотря на ее уверенные красивые движения успешной женщины.

— Мейбл!

Она обернулась.

— Я совсем не хотел тебя обидеть. Я люблю тебя. Но меня постоянно гложет эта мысль. Я ли это?

Мейбл остановилась.

— А как узнать? — спросила она, — как узнать, хороший ли ты журналист, и имею ли я талант?

Она замолчала, крутя ключи от машины на пальце.

Поднявшись к себе, оба долго стояли у окна, смотря на море. Мейбл была задумчива.

— Ральф?

Он вздрогнул, выплывая из своих мыслей.

— Мы ведь можем попробовать себя. Испытать, — глаза ее засияли.

— Как?

— Завтра я закрываю студию. Я... я буду учиться рисовать! А ты... — она положила руки ему на плечи и заглянула в глаза, — а ты можешь осуществить свою мечту так, как пожелаешь. Я уверена, мы оба способны на большее!

Глава 9

Паника накрыла его, когда он сел в самолет. Он и его оператор Джон Мигл оказались в первом классе, если так можно было назвать эти места. Смех солдат, крики сержанта, какие-то рюкзаки в проходе... Ральф вжался в кресло. Сумку и оборудование они оставили где-то, что называлось багажом, но теперь не были уверены, что поступили правильно.

Мейбл... Она не приехала проводить его. Две недели назад Мейбл собрала вещи, бросила ключи от квартиры в почтовый ящик, и ушла. Ральф боялся, что она ушла навсегда. Вернувшись домой и не обнаружив ее вещей, он упал на кровать и лежал, боясь разрыдаться, как мальчишка. Мейбл отпустила его.

Голос ее в телефонной трубке был веселым. Она рассказала, что улетела домой, где не была уже много лет. Улетела к бабушке, которую видела в последний раз пять лет назад у себя на свадьбе.

— Бабушка очень рада, —