Ключи от кадиллака - Валерия Аристова

— Привет, — сказала Мейбл, останавливаясь напротив него.

На лице ее, таком родном, таком любимом, была такая же глупая улыбка. Ральф растерялся, поняв, что забыл про цветы. Он так спешил на место встречи, что из головы вылетело все, что было необходимо.

— Мейбл...

Он вел себя, как дурак. Нужно было взять ее за руку и начать расспрашивать об учебе, а он просто смотрел ей в глаза, будто загипнотизированный ее взглядом, и понимал, что каждый вдох дается ему с огромным трудом. В этот миг все девушки, с которыми он встречался в Бостоне, исчезли из его памяти. Осталась только Мейбл. Мейбл, которую он всегда любил. И которая, возможно, тоже любила его.

Мейбл протянула руку, и он взял ее за руку. Рука ее была холодная и тонкая, и он вздрогнул от прикосновения.

— Я рад видеть тебя, — сказал он, потом сжал ее руку и вдруг, будто герой из какого-то дурацкого фильма, поднес ее руку к губам.

Мейбл рассмеялась и наконец-то обняла его, прижавшись к нему всем телом. Ральф тоже обнял ее, чувствуя, как закипает кровь. Нет, не было измен. В душе он всегда был ей верен, потому что ни одна другая женщина никогда не сравнится с его Мейбл. Только она дает ему ощущение того всепоглощающего счастья, что заставляет безумно биться его сердце. Только ее губы сводят его с ума.

Он прижался лбом к ее лбу.

— Я так скучала, — сказала Мейбл, — Ральф, я очень тебя ждала! Я была уверена, что ты приедешь на Рождество!

Он и сам сейчас не понимал, почему тянул. Но это все было уже не важно.

— Теперь я здесь, — сказал он, — и очень голоден. Есть в этом городе еда?

— Этот город весь состоит из еды, — рассмеялась Мейбл, став невероятно красивой, — и мы сейчас найдем самую лучшую еду. Достойную того, чтобы отпраздновать нашу встречу!

Они долго гуляли по городу, держась за руки. Казалось, не было долгой разлуки. Синие глаза Мейбл сияли, когда она смотрела на Ральфа, а он мог думать только о ней. Она что-то рассказывала ему о домах, мимо которых они проходили, а он слушал только ее голос. Они сидели на скамейках в парках, ели мороженное, кормили голубей специально купленным круассаном... и все это было так по-парижски, что Ральфу становилось смешно. Будто он попал в пародийный фильм на самого себя. Однако ощущение счастья не отпускало его, и рука Мейбл в его руке казалась надежным якорем. Он никогда никому ее не отдаст.

— Когда мы поженимся, Мейбл? — спросил он, когда под вечер они шли к его гостинице, уставшие, но ужасно счастливые.

Она пожала плечами.

— Я не знаю. Надо посоветоваться с родителями.

— А они не будут против?

Мейбл покачала головой.

— Почему они должны быть против. Они знают тебя с детства. И никогда не были против. Но я хочу представить тебя и другим родственникам. Давай заберем твои вещи и поедем к ним. Они ждут нас к ужину.

Ральф, рассчитывавший на то, что уже скоро окажется в постели с Мейбл, поморщился.

— Это не терпит до завтра?

Она улыбнулась.

— Нет. Нас ждут. Забери сумку, а я вызову такси.

Они ехали больше часа по каким-то шоссе, и Ральф, смотревший в окно на пробегающие городки и поля, утомленный долгим днем после перелета, задремал. Проснулся он от того, что машина остановилась. Послышались незнакомые голоса, французская речь, и он очнулся, раскрыв глаза.

— Мы приехали, — сказала Мейбл.

Она уже выбралась из машины и стояла у дверки, приглашая его за собой. Позади нее стоял человек, одетый, как швейцар, и держал за ручку его сумку. Ральф протер глаза. Казалось, он попал в какое-то ненормальное кино, или перенесся на машине времени на несколько веков назад.

— Не пугайся, - Мейбл потянула его за руку и заставила подняться с сиденья, — тут живут мои родственники.

Ральф поднял голову, не веря своим глазам. Он стоял напротив огромного, невероятно огромного замка с синими крышами, стрельчатыми окнами, и флюгерами на маковках башен.

— Добро пожаловать в Перпени, — засмеялась Мейбл, — все удивляются, когда попадают сюда впервые. Но ты не переживай, мои родственники — очень хорошие. Они пригласили тебя жить у нас.

Жить здесь? Перед глазами Ральфа встал его родной дом. Покореженный, старый, со сквозняками, гуляющими от щели до щели, с грязными полами, которые невозможно было отмыть...

Это место не для него.

Ральф перевел взгляд на Мейбл. Она тоже не для него.

— Пошли? - Мейбл улыбалась, — нас ждут.

Он оглядел свои джинсы, новую куртку, кроссовки. Хорошо, что он догадался обновить гардероб и не пожалел на это денег, что дед прислал ему с продажи машины. Нужно было развернуться и бежать из этого места, как можно скорее, но он словно прирос к плитам под ногами.

Даже если ему придется изображать бедного родственника при настоящем графе, он будет его изображать. Ральф плотно сжал губы. Он никому не отдаст Мейбл. Придется через несколько лет купить ей другой замок, еще лучше этого. Он взял ее за руку.

— Пошли.

...

Все оказалось намного хуже, чем он ожидал. Дядюшка Мейбл, встретивший его с распростертыми объятьями, оказался отнюдь не графом. Он был герцогом с замысловатой фамилией, но предложил назвать его просто Патрик, пояснив, что имя у него тоже семейное, и что так называют в их роду детей испокон веков.

Ральфу дядюшка совсем не понравился. Вертлявый и слишком веселый, он, казалось, был сразу повсюду. Он постоянно что-то говорил, и Ральф, неплохо знавший французский, не успевал за ним. От усталости и шока голова его отказывалась работать и воспринимать иностранную речь, тем более в таких объемах. Мейбл все больше молчала, поглядывая на Ральфа. Потом двери отворились, и они оказались в гостиной, где их ожидало несколько человек. Мейбл представила Ральфа, и компания двинулась в столовую. Все говорили и смеялись, а Ральф мечтал исчезнуть с этого праздника жизни. Он был тут лишний. Несмотря на то, что родственники Мейбл отнеслись к нему по-дружески, он чувствовал себя чужаком. Он улыбался до боли в челюстях, что-то рассказывал о себе. Всем нравилось, что он учится в Гарварде, что он сосед Мейбл и учился с ней в одной школе. Они не видели его дома, и воспринимали его, как равного. Ральф же видел свой дом. И понимал, что ничего общего между ним и этими людьми нет. Ничего общего. Кроме Мейбл.

С трудом