Ключи от кадиллака - Валерия Аристова

— Что ты будешь там делать, в этой дыре? — Ральф боялся, что начнет кидать предметы в стену, и сжал пальцы в кулак, — возвращайся.

Мейбл засмеялась.

— Знаешь, Ральф... Ты говорил, что нужно проверить себя. Узнать, на что ты способен. Ты сам говорил это!

— Но я не хотел, чтобы ты уходила!

Она помолчала.

— Но я и не ушла. Я временно уехала к бабушке. Чтобы ты мог делать все, что угодно. Начать с нуля. Стать военным. Сменить имя и попробовать устроиться в газету в Лондоне... Ты — свободен.

Губы его дрожали, когда он бросил телефон. Бросил в стену, понимая, что потерял Мейбл. Нужно было срочно ехать в Денвер и просить прощения, умолять ее вернуться, унижаться и рыдать у ее ног. Он прошелся по пустой квартире, ставшей холодной и серой в тот момент, когда Мейбл покинула ее.

Он не станет унижаться перед ней.

Если она хочет, чтобы он доказал ей, что и без ее денег способен что-то создать, стать кем-то, не просто игрушкой, не приложением к ней, у него есть шанс.

Ральф спустился вниз и купил новый телефон, набрал номер знакомого корреспондента.

— Милтон, вам не нужны люди в Афгане? Сирия? Можно Сирию. Я свободен. Да, захотелось пощекотать нервы...

Трубка запищала, и он сел на кровать. Вылет через три дня и у него куча дел.

Утром он пошел в банк и перевел все свои деньги на счет миссис Линден. Она когда-то дала ему в долг, чтобы заплатить за обучение в Граварде. Ральф усмехнулся. Значит все, что он имеет — принадлежит ей. Без нее он бы так и остался никем. Или стал бы сержантом морских котиков. Пусть считает, что отдает с дивидендами. Раздавшийся после этого звонок он не взял. Мейбл звонила еще много раз, но он не хотел с ней разговаривать. Пусть забирают свои деньги. Он оставил себе совсем немного, столько, сколько покрыло его расходы и сборы. А дальше... А дальше он узнает, что представляет из себя. Узнает, сможет ли заработать сам хоть что-нибудь. Хоть цент.

Самолет разбежался и быстро оторвался от земли. Взмыл в воздух, рассекая пространство. Мейбл осталась далеко внизу. Ральф смотрел в окно, вспоминая, как летал в Париж на каникулы. Сейчас каникулы его будут поопаснее любого Парижа. И он не уверен, что Мейбл пожелает дождаться его.

— Как ты? — Джон тронул его за плечо, — на тебе лица нет. Укачивает?

Ральф кивнул, не желая делиться с приятелем своими проблемами.

— Да, укачивает. Скоро пройдет.

Небеса приняли самолет, внизу плескался океан, и редкие облака позволяли видеть корабли, спешащие через Атлантику к берегам Африки и Европы. Маленькие, как игрушечные, они ползли где-то внизу. Ральф боялся, что сойдет с ума. Что он наделал? Но вспоминая свою собственную свадьбу, понимал, что все сделал правильно. Мейбл не понимает его. Она никогда его не поймет. Ей слишком легко все давалось в жизни. Не важно, есть ли у нее талант, если у нее есть дядя-герцог, и куча родни, умеющей поднимать трубку телефона... Он докажет им всем, что представляет из себя больше, чем просто ее игрушку.

…

— Мейбл? Тут совсем нет связи. Я не могу дозвониться до тебя. Честное слово, тут пустыня, и ловит только спецсвязь, телефон можно выкинуть. Интернета нет от слова совсем. Его вообще нет, иначе нас засекут.

Там, где-то в ставшей миражом прошлой жизни, Мейбл молчала, слушая его голос. Ральф откинулся в кресле. Сначала он звонил ей каждый день, но их разговоры становились все реже, а слова куда-то девались. Он безумно скучал по ней, но, когда набирал ее номер и слышал ее голос, все, что ему хотелось ей рассказать, вылетало из головы. Зато он представлял ее с разными знакомыми парнями, сам себе выдумывая поводы для ревности. Говорить об этом Мейбл было глупо и стыдно, но поделать с воображением он ничего не мог. Стоило ей передать ему привет от общих знакомых, ревность тут же поднимала голову, и он лишался и так короткого сна.

Все, что он думал о войне, оказалось штампами из дурацких фильмов. Война была делом скучным и нервным. И очень жарким. Настолько, что можно было сойти с ума от этой жары. Кондиционеры на базе не работали. Они не работали совсем, и никто этому не удивлялся. Перебои с электричеством постоянно выбивали их из сети, от чего они умирали навсегда, оставляя людей наедине с жарой.

Раньше Ральф представлял себе пустыню, как оазис в песчаных дюнах. Озеро, пальмы, песок, верблюды. Оказалось же, что это просто выжженая земля, где нет ничего. Горы на горизонте, под ногами мелкие камешки, раскаленные и неприятного серовато-желтого оттенка. Пыль от выжженой земли набивалась в рот и нос, и он быстро понял, почему местные жители покрывают голову. Он тоже стал покрывать голову, научился закутываться в ткань, когда поднимался ветер.

Дни за днями на жаре, когда тренировки солдат откладывались до вечера, и они болтались без дела по базе, шли бесконечным серо-желтым пятном. Редкие вылазки до ближайшего населенного пункта казались поездкой на Гаваи. Городок был в нескольких километрах от базы, за перевалом, и там был магазин — центр притяжения всей округи и мечта, которая могла осуществиться только тогда, когда капитан отлучался с базы. Ральф отснял несколько роликов из жизни местных жителей, и, найдя вожделенную вышку, выложил в интернет. Потом были переезды с базы на базу, которые мало отличались друг от друга. Переезды были опасны, так как местное население американцев не жаловало, и могло преподнести сюрприз. Один раз видели колонны вражеской военной техники. Оператор, много раз бывавший в этих местах, тут же настроил камеру, и наконец-то был отснят приличный материал, ушедший в новости дня.

Он не заметил, как прошло полгода. Полгода, как единый день, за который он ничего не добился. Он стал нервным и злым, во рту у него был серый песок, и осознание безумия собственного поступка стало накатывать, портя и так плохое настроение. Он тренировался вместе с солдатами, учился стрелять, скрываться, ползти по этому серому камню, глотая пыль... А Мейбл писала пейзажи в компании одноклассников. Она снова победила, и теперь он был полным дураком в ее глазах. Еще полгода и закончится контракт, он отправится домой, и будет умолять простить его, чтобы его пустили к себе, как домашнего зверька.

— Ральф, ты не звонил три месяца! Я была уверена, что ты погиб! — она всхлипнула.

— Ты же видела мои ролики?

— Нет.

— Ну