Заслуженная пышка для генерала дракона - Кристина Юрьевна Юраш

— Я УМЕЮ ГОТОВИТЬ! — вопила третья, её глаза горели надеждой.

— Я УМЕЮ… МОЛЧАТЬ! — раздался слабый голос, почти шёпот, от которого сердце сжалось. Бедняжка, казалось, уже отчаялась.

Я смотрела на него, не отрывая взгляда. Его фигура, мощные плечи, сильные руки. Колёса катились по траве, оставляя за собой едва заметный след. Мэричка, стоявшая у окна, прилипла к нему, как муха к мёду, её глаза блестели от восхищения.

А я… Я слушала своё сердце. Оно забыло о страхе высоты, о всех своих страхах. Теперь оно боялось только одного — что этот момент закончится. Что он остановится.

— Приехали! Вылезаем! — крикнула я, отрывая взгляд с большим трудом. Это было похоже на то, как отрываешь пластырь с мозоли — больно, но необходимо.

Искушение посмотреть на него ещё раз было невыносимым. Я не могла удержаться. Просто… на секунду. На две. На три. Но даже этого оказалось слишком много.

Генерал остановился, и толпа замерла вместе с ним. Его взгляд встретился с моим, и в этот момент всё вокруг исчезло. Остались только мы вдвоём.

Наверное, нужно было похвалить его, сказать что-то… эм… романтичное.

— Так! Чего встали! Нам раскладываться пора! Быстро! — выдала я. Вот такой я романтик!

Глава 24

Спарта и Симба уже несли раскладные пуфики — один розовый, другой — с пятном от кофе «это винтаж». Тайга вытаскивала зеркало — большое, с трещиной. Генерал снимал чемоданы и заносил в палатку — спокойно, молча, как будто это не тяжёлая работа, а лёгкая прогулка.

Когда всё было разложено, а на полу появился потертый и местами лысый ковёр, я успокоилась.

— Правило выставки первое, — произнесла я, заходя в палатку и закрывая за собой полог. — Никого чужого в палатку не пускать. Даже организаторов! Даже с ленточками! Это понятно?! Если кто заходит чужой — визжим, орём, кричим, бросаем всё, что попадёт под руку.

— Да! — кивнули девочки, раскладывая косметику на старый складной столик.

— Ни у кого ничего из рук не брать! — продолжила я. — Пусть даже золотой слиток протягивают! Пусть даже бриллиант размером с кулак! Пусть даже принц на коленях! Это понятно?

— Да! — кивнули девочки, раскладывая кисти, как оружие.

— Если придут и будут просить… У нас ничего нет! — сказала я, разводя руками. — Ни лака для волос! Ни ткани полос! Ни кружева! Ни блёсток! Ничего! Мы…

— БОМЖИ! — выкрикнула Мэричка.

— Господин генерал, — обратилась я к Марону, кладя руку ему на плечо — не для флирта. Для внимания. — Вы должны следить за палаткой. И за девочками. Я понимаю, вам это кажется глупостью. Но… поверьте человеку, который видел своими глазами, как умирает совсем юная девушка — в страшных конвульсиях, с пеной у рта, с глазами, полными ужаса — только потому, что десять минут назад обошла конкуренток и забрала заветную цацку. Не корону. Не титул. Цацку. Маленькую. Блестящую. Смертельную.

Он посмотрел на меня. Не как на сумасшедшую. Не как на истеричку. А как на человека, который знает, о чём говорит. И не шутит.

Я направилась в шатёр организаторов — огромный, белый, с золотыми кистями и охраной, как у короля. Там — программка. Там — расписание. Там — судьба девочек.

На медкомиссии уже была целая толпа. Девушки — в полупрозрачных туниках. Маменьки — с лицами, как у генералов перед битвой. Целитель — с кристаллом в руке, прикладывал его к груди разодетой девицы, которую держала за руку гордая маменька.

— Лёгкие — в норме! — Печень — идеальна! — Бёдра — симметричны! — Попа — соответствует стандарту! — Допускаем!

Я заняла очередь. Быстро. Решительно.

Потом сбегала посмотреть, где ринг. Ринг располагался вокруг роскошного фонтана — в виде изысканной дамы, льющей воду из кувшина размером с торпеду.

Глава 25

На всякий случай я потёрла ногой дорожку, глянула на судей и…

— О нет! Только не он! Лорд Басили! Только не это! — простонала я, видя, как главный судья разговаривает с организаторами и даёт какие-то поручения. Я простонала, чувствуя, как у меня сжимается желудок. Лорд Басили — главный судья. Средних лет. Примечательной внешности — если вам нравятся хищные птицы в париках. Горделивый взгляд. Надменная осанка. Руки — всегда в перчатках.

— Анатомист! — прорычала я, вспоминая, с какой дотошностью он рассматривал каждую невесту — как экспонат, а не как человека.

Плечи — проверял на симметрию.

Талию — измерял сантиметром.

Зубы — считал, как монеты.

А грудь и попу — оценивал, как артефакты.

И была у него ещё одна особенность — о которой знали только бывалые.

Если он поругался со своей супругой — всё.

Хороших оценок не жди.

Даже если ты — богиня.

Даже если ты — принцесса.

Даже если ты — приклеила груди идеально.

Я поспешила в палатку, чувствуя, как настроение падает всё ниже и ниже.

— Так, первая — Мэричка! — выдохнула я, усаживая малышку на пуфик перед зеркалом. — Ты — наш авангард. Ты — наша надежда. Ты — наша маленькая бомба замедленного действия!

Я налила на руки зелье — прохладное, с ароматом мяты и лаванды — и стала протирать её волосы. Тонкие. Шелковистые.

Пока я возилась с её волосами, прикидывая, как лучше их уложить — коса? Хвост? Венок из одуванчиков? — за спиной послышался голос генерала.

— Тут сказано, что… — заметил Марон, держа в руках программку, как будто это — доклад о враге. — Нужно выходить естественной. Без корсетов. С распущенными волосами… Без макияжа! — Не понимаю, — добавил он, оглядывая десятки чемоданов с косметикой. — Зачем столько?

Я оставила волосы Мэри сохнуть — естественно, как природа задумала. На самом деле в этом природа не участвовала. Тетя Оля взяла на себя великую миссию матушки-природы, пытаясь сделать из прямых волос пышные волны. Подошла к столу. Взяла маленькую косметичку. Тряхнула ею.

— Вот это, — сказала я, глазами показывая на косметичку. — Всё для макияжа.

А потом я провела рукой по десяткам флаконов на столике.

— А это — для естественной красоты, — сказала я. — То, что мужчины называют: «Без макияжа!» или “Ой, как чудесно, дорогая, что ты не накрасилась!”.

Он посмотрел на меня. Потом — на флаконы. Потом — на Мэричку, которая уснула на пуфике.

— Спартушка! — позвала я, не отрываясь от зеркала, где приклеивала Мэричке ресницы номер три — «невинность с намёком на бунт». — Найди часы и говори мне время каждые пять минут!

Спарта — наш таймер в юбке — быстро отыскала маленькие карманные часики (те самые, что мы выменяли у старого часовщика на