Призванные - Камбрия Хэберт

Он был обычным парнем — очередным посетителем закусочной, на которого я обычно не обращала внимания.

А потом он дотронулся до меня.

Видение было таким быстрым, таким стремительным, что я бы упала на задницу, если бы он не держал меня.

Иронично, ведь единственная причина, по которой у меня было видение, как раз заключалась в том, что он схватил меня. Все было так же, как и раньше, в точности. Это было внезапное видение — скорее, образ — мужчины с очень темными волосами и такими же серьезными глазами. Эти глаза прямо контрастировали с улыбкой, которая озаряла его лицо. Это была прекрасная улыбка, полная радости.

И на этом все.

Так просто, и я бы не задумывалась об этом, будь это в любое другое время. Но здесь не было ничего простого.

Потому что это видение принадлежало кому-то другому. Умершему.

Тот факт, что у меня были видения, я воспринимала как нечто, что отличало меня от других, как способность, которая была не у всех (ладно, ни у кого в принципе). Первое видение случилось в пятнадцать лет, и тогда я действительно не знала, что это такое. А потом увидела, как это происходит в реальности, примерно через две недели. Я не понимала, как это работает, и мне потребовалось время, чтобы осознать, что у меня было видение только при прикосновении к кому-то.

Выяснить это оказалось сложно, потому что это происходило не каждый раз... время от времени. Видения всегда были связаны с человеком, которого я касалась, и они всегда были частью чего-то, что должно было произойти с ним в будущем.

До этого момента.

Прямо перед тем, как его сбил автобус, мужчина коснулся меня — он поймал меня, когда я поскользнулась. Ко мне пришло видение, и следующее, что помню это то, как я ударилась о тротуар. Когда зрение прояснилось, я увидела его лежащим на улице, цепляясь за последний вздох.

Да, я училась на врача и понимала, что такое смерть. Я принимала ее как часть жизни. Но наблюдать за тем, как жизнь уходит из человека, который ещё был слишком молод, чтобы умереть, как его глаза, расфокусированные от боли, пытаются сосредоточиться на чем-то — на чем угодно, — это было душераздирающе. Я никогда не чувствовала такого одиночества, сидя там, на льду и снегу, и зная, что ничем не могу ему помочь. Зная, что его последние мгновения на Земле были полны боли и, возможно, растерянности.

Почему? Почему он оттолкнул меня — того, кого он даже не знал, — с дороги? Это был самый бескорыстный поступок, на который только способен человек, и его геройство было вознаграждено смертью. Может быть, именно поэтому героев в мире становится все меньше.

Я вспомнила об этом видении позднее, когда оказалась дома и оцепенение от случившегося начало проходить. Это случилось за дымящейся кружкой имбирного чая Липтон, я снова увидела его улыбающееся лицо и была застигнута врасплох. Как это могло быть его будущим, когда он уже был мертв? Почему я вижу его счастливую улыбку?

С тех пор это видение преследовало меня. Я видела его во сне. И даже когда бодрствовала. Оно не выходило у меня из головы. Иногда я цеплялась за него, притворялась, что это воспоминание, чтобы думать о человеке, который отдал за меня жизнь, как о ком-то другом, а не о изуродованном теле, которое видела на льду. Я почти убедила себя, что это видение было способом моего разума защитить себя, дать мне что-то, за что могла бы держаться после его смерти. В конце концов, было гораздо легче смириться с его смертью, когда я думала о его улыбке, чем о том, как жизнь утекает из его глаз и просачивается на холодную улицу, где он лежал.

Но потом видение пришло снова. Не как что-то, что я вспомнила, не как что-то, о чем подумала, а как настоящее видение, вызванное прикосновением. Вот только на этот раз я прикасалась к другому мужчине.

Как такое может быть? Что это значит?

Я понятия не имела, но когда сегодня вечером он вышел из закусочной, я должна была последовать за ним. Должна была узнать о нем больше. Как он связан с тем человеком на улице? Знал ли он его? Были ли они друзьями? Я никогда раньше не видела его в закусочной и была уверена, что запомнила бы его. Возможно, он знал, что его друг погиб на той улице. Может, это был его способ почтить его память. А может, он знал, где находилось тело.

Вот только он вел себя так, словно не знал о несчастном случае. Но то, чтобы он говорил... иногда казалось, он говорил о той ночи.

Мы продолжаем встречаться вот так.

Его слова, как дым, витали в глубине моего сознания. Я не могла отделаться от ощущения, что он говорит о том моменте, когда я поскользнулась, а мужчина поймал меня. Но откуда он мог это знать? В ту ночь на улице больше никого не было, и свидетели в автобусе ничего не видели. Водитель автобуса так судорожно пытался остановить автобус, что помнил только свою собственную панику.

Но зато помнила я. Я помнила все, и в этом человеке было что-то странное. В нем было что-то, чего я не могла понять, что-то, что хотелось выяснить.

А когда я чего-то хотела, то обычно это и получала. Я была невероятно упрямой женщиной. Это был лишь вопрос времени, когда я пойму, кто он и что на самом деле означает мое видение.

* * *

Я стояла возле двери и ждала, когда раздастся стук. Бросившись вперед, я распахнула ее.

— Заходи! — сказала я, когда Фрэнки вошла внутрь.

— Да ну тебя, к чему такая спешка? — спросила она, но немного ускорила шаг. — Ты опять чуть не умерла? — требовательно спросила она, поворачиваясь ко мне лицом. Ее кудри были растрепаны, скорее всего, от ветра, а щеки раскраснелись.

— Фрэнки! — вздохнула я. — Нет, я не чуть не умерла снова.

Она сняла свое красное пальто и бросила его на край дивана, а затем села посередине. Она была одета в темные джинсы, облегающую футболку и ярко-синий блейзер поверх. На шее висело массивное черное ожерелье, которое я подарила ей на Рождество в прошлом году.

— Почему ты все еще одета в униформу? — спросила она,